Саид 3. В огне
Шрифт:
– Привет, а ты чего здесь? – Есения озадачено нахмурилась. – Ты что там куришь? – попыталась заглянуть мне за спину.
Быстро сунула сигареты в задний карман джинсов, показала руки.
– Ничего я не курю. Вот за тобой приехала, - невинно улыбаюсь, но дочь не провести. Слишком похожа на своего отца. Умна не по годам, подозрительна и всегда внимательна.
– С чего это? – щурится Еська и, заглянув в салон, находит взглядом бумажный пакет из любимой кондитерки. – И пирожные купила… Что-то случилось?
Вздыхаю.
– Эркюль Пуаро ты мой доморощенный.
– Мааам, - тянет предупреждающе дочь. – Что случилось?
– Да ничего особенного. Просто нам нужно сейчас держаться вместе.
– Он вышел из тюрьмы, да? – с первого выстрела дочь попадает в цель, и я болезненно морщусь.
– Слушай, я не хочу, чтобы ты тоже жила в страхе. Просто не думай об этом и…
– Да или нет, мам? – допытывается дочка и я, признав поражение, киваю. – Блин… А папа знает?
– Пока нет, но придётся ему сказать.
– Опять поругаетесь?
Пожимаю плечами и выдавливаю из себя неискреннюю улыбку. Конечно же, поругаемся.
– Куда поедем? – Еся открывает дверь и плюхается на пассажирское. А мне в этот момент думается, что я самая хреновая мать в мире. Страшно. Страшно даже не то, что я со своей семьёй бегаю по стране, как умалишённая, скрываясь от призраков прошлого. Жутко, что моя малолетняя дочь так спокойно относится к новому нашему забегу по России.
Да, у меня тоже было нелёгкое детство. Если вообще бродяжничество, воровство и вечный голод можно назвать детством. Но и я не стала хорошей матерью несмотря на то, что дочь моя спит в мягкой постели и вкусно ест… У неё тоже нет детства. Так же нет друзей, нет возможности жить, как остальные дети. Не прячась, не скрываясь, не опасаясь.
– Мам, ты чего? – слышу её голос и привычно растягиваю губы в улыбке.
– Ничего, задумалась. Ну что, поедем домой? Надо вещи собрать ещё.
– А что уже съезжаем? Прямо сегодня?
– Я пока не знаю, - пожимаю плечами. – Сегодня, может завтра. Ты готова?
– Норм, - улыбается мне дочь, и я захлопываю дверь машины.
Доезжаем до дома, сбавляем скорость, минуя толпы людей. В животе скручивается тугой узел тревоги, сводит лопатки и рёбра. Взглядом выцепляю машину Володи. Он собирался сегодня приехать раньше…
– Что там такое? – выглядывает в окно дочь, а я напряжённо скольжу взглядом по подъезду, откуда выходят работники «Скорой» и выносят кого-то на носилках.
Может ли это быть совпадением? Вполне. Да и в нашем дворе карета «Скорой помощи» постоянная гостья. Старики болеют, дети. Время сейчас сложное. Хотя когда было по-другому?
Вытягиваю шею, медленно проезжая мимо санитаров с носилками, и с ужасом вижу, что на них лежит мой Володя. Резко торможу, слышу возмущённый вопль дочери, хватаюсь за ручку, чтобы броситься к мужу, но останавливаюсь. Застываю, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. А когда нахожу его в толпе, глохну на несколько секунд, а может минут. Он смотрит мне в глаза, а сзади кричит дочь и тормошит меня за плечо.
– Мама!
ГЛАВА 10
– Мам, с тобой всё хорошо? – дочь заглядывает в моё лицо, пока я допиваю второй стакан воды. Не помешало бы чего-нибудь покрепче, но сейчас я должна быть бдительной, как никогда. Володю уже проворонила. Теперь нужно уберечь Есению. Если с ней что-нибудь случится, я просто погибну. Не смогу этого выдержать.
– Ты там увидела его, да? Поэтому мы не пошли к папе Володе?
– Есь, давай сейчас не будем об этом, ладно? Сейчас я… Сейчас отойду и поедем дальше.
– Куда дальше, мам? А папу мы оставим так? Да мы даже не знаем, что с ним.
Мотаю головой, хотя понимаю – я вынуждена это сделать. Должна его оставить. Иначе Молох нас выследит. В принципе, он и так выследит. Я помню, как он разыскивал своих жертв. Никакой ищейке не сравниться с этим зверем. Он чует жертву похлеще любого хищника. И выслеживает, загоняя в ловушку, словно маньяк.
Когда-то я очень хорошо его знала. И любила его вот таким, каким он был. Любила этого безумного зверя, несмотря ни на что. Тогда я просто не знала, что однажды он будет выслеживать меня. Как всех тех, кого ловил раньше, чтобы убить.
– Нам нельзя возвращаться, Есь. Это опасно. Он там… Он будет ждать нас.
– Но как же папа Володя? А если ему помощь нужна? – узнаю свою совестливую дочь. Они с отчимом никогда не были по-настоящему близки. И вроде не враждовали, вполне спокойно сносили друг друга, но родными так и не стали. Володя был с ней строг, а она как-то больше тянулась ко мне, что вполне объяснимо.
Нет, я всё же не такая и плохая мать, раз воспитала такую правильную девочку. Меня-то никто не воспитывал… Кроме Молоха.
– Я понимаю твоё беспокойство, Есь, начинаю осторожно, чтобы не травмировать дочь ещё больше, чем уже есть. На сегодня, пожалуй, достаточно. – Но мы сейчас ему ничем не поможем. Его отвезли в больницу и там медики о нём позаботятся. А нам сейчас нужно спрятаться, понимаешь? Чуть позже, когда всё уляжется, мы обязательно найдём твоего… Мы его найдём и всё будет хорошо. Я уверена, Володя не пострадал. Не сильно… - мои оправдания выглядят жалко. Я и сама жалкая до омерзения. Не смогла защитить свою семью. Думала, смогу убегать вечно. Дура! Какая же я дура. Я же хотела уехать в другую страну. Но повелась на уговоры мужа и решила остаться. Лучше бы я тогда уехала одна с дочерью. Лучше бы развелась. Лишь однажды я предположила, что у меня может быть другая жизнь. Лишь однажды позволила себе обмануться и вот, имею то, что имею. То, что заслужила. Теперь моя дочь в опасности, а Володя… Что с ним – я вообще не знаю. И что самое страшное, я сейчас думаю о нём, о человеке, с которым прожила столько лет – меньше всего. Куда больше меня беспокоит Есения.