Сакральный футбол

Кибкало Александр

Едва дождавшись перерыва, Падин вышел в обширный холл перед залом. К нему тут же подбежали журналисты, прося поделиться впечатлениями. Он вежливо уклонялся, говоря о том, что рано еще говорить об успехе форума, но он уже слышал трезвые оценки ситуации и конструктивные предложения. Журналисты сразу поняли, что от него не получить какой-либо острой и интересной информации. Только один немолодой телевизионщик сделал попытку прощупать его получше.

– Сергей Валерьевич, говорят, что вы все дальше дистанцируетесь от Гордина. Я думаю, что такой

интеллектуал, как вы, не может не понимать, что Гордин буксует. И страна буксует вместе с ним… Вы не хотели бы его заменить на его посту? Выборы ведь не за горами?

Падин привык к таким, провокационным по сути вопросам, хотя этот журналист не относился к контролируемым Гординым СМИ, представлял скорее оппозиционное крыло. Однако Падин был начеку: он не хотел давать поводов для кривотолков.

– Вы понимаете, совершенную политику в такой стране, как наша, вести невозможно, поскольку ни у кого нет представления о том, как такая политика может выглядеть.

– Но если вы не имеете таких представлений, какой смысл было создавать свою партию? – резонно возразил журналист.

– Влиять на процессы все равно надо. Вникать в суть происходящего, искать лучшие модели и схемы тоже надо. Одно дело, когда ты один варишься в своем соку, и совсем другое, простите, когда у тебя есть люди, что анализируют происходящее на местах. Потом, заметьте. Партия моя пока карликовая… И руковожу ей не я… Так, консультирую…

– Но все же, Сергей Валерьевич… Ведь вы реальный кандидат. Когда вы создали партию, все так и решили: Падин пойдет на президентские. Но вы не выходите из тени. Почему?

Падин улыбаясь смотрел на опытного журналюгу. Оба понимали свои задачи: журналюга знал, что камера фиксирует малейшие оттенки выражений на лице Падина, выискивая нужные для последующего монтажа. Падин это тоже понимал, но ему нужен был журналист для того, чтобы его реально не списывали со счетов будущие избиратели – ведь его будущая супер-команда уже начала формироваться.

– Меня, в принципе, устраивает та социальная позиция, на которой я нахожусь, – подумав, начал отвечать журналисту. На него теперь смотрели уже две камеры, не считая нескольких айфонов. – Делать дальние просчеты я привык только в бизнесе. Какая ситуация сложится в стране через год, не знаю. Шансов на то, что я сочту необходимым сильно изменить свой статус, немного. Но настроения людей я отслеживаю. Посмотрим, какая будет ситуация.

Старый журналист понимающе улыбнулся. Он понял, что Падин хитрит и что наверняка что-то затевает. Падин слегка кивнул, и двинулся в сторону кофе-бара. Но внезапно выяснилось, что его поджидал один неизвестный ему человек. Он не то чтобы преградил ему дорогу, но как бы перекрыл часть ее таким образом, чтобы Падин не мог пройти мимо. Мужчина в очках был ростом даже выше Падина, лет 50 на вид. Он сделал едва заметный поклон и произнес:

– Сергей Валерьевич, Валентин Леонидович хотел бы с вами переговорить. Он ожидает в кабинете рядом с третьим входом.

Падин этого

не ожидал. Бывший премьер-министр с ним не был близко знаком.

Сергей Падин был озадачен, но заинтригован.

– Спасибо, – ответил Падин неизвестному. – Скажите Валентину Леонидовичу, что я сейчас подойду.

Он двинулся в направлении президентского сектора, намереваясь посетить туалетную комнату. Он был намерен проверить, пустят ли его туда, не было ли указания вычеркнуть его из списка особых персон, в котором еще в прошлом году его фамилия значилась.

Падин беспрепятственно прошел первый контрольный пункт, где крепыш в синем костюме улыбчиво его приветствовал. Но на втором контроле ему дорогу преградили.

– Приносим извинения… Далее нельзя. Президентский сектор.

– Меня нет в списке? – глядя прямо в глаза бесцветному субъекту, стоявшему перед ним, спросил Падин.

– Не знаю, о каком списке речь, – отвечал субъект условно-вежливым роботоподобным голосом. – Но сюда нельзя. Специальная зона.

– Туда нельзя, сюда нельзя, – почти пропел, улыбнувшись, Падин и, крутанувшись на каблуках своих лакированных туфель, решительно двинулся обратно. Однако вдруг увидел, что к нему приближается Гордин и еще трое: вице-премьер, пресс-секретарь и министр обороны – основная его свита. Падин остановился.

Президент глянул на него на подходе, но поначалу не зафиксировал взгляд. Он, конечно, сразу узнал Падина. Когда же приблизился к нему, не сбавляя хода, то уже принял решение по поводу способа общения с олигархом. Выше среднего ростом, крепкий, стремительный, Гордин излучал энергию и оптимизм, выглядел великолепно.

– Ну что, Сергей Валерьевич, не пущают? – он, улыбаясь, подошел к Падину, протягивая руку для пожатия. Рука была влажной и горячей. Пожатие было слабым, что огорчило Падина.

– Не пущают, Вадим Вениаминович, – улыбнулся в ответ Падин. – Не того удельного веса персона.

Президентская свита заулыбалась.

– Вот как! – начал сверлить его глазами разгоряченный, находившийся в состоянии легкого куража Гордин. – И с чего бы это ваш удельный вес понизился, Сергей Валерьевич? И кто же это вам сказал, что он понизился?

– Не знаю, господин президент. Но год назад сюда пускали. А теперь вот нет. Значит, понизился. Знать, не угодили мы кому-то. Или, так сказать, уровень доверия к нам несколько того… упал малость.

– А какие поводы есть, чтобы доверие к вам снижалось? Мы таких поводов не наблюдаем! – продолжал весело Гордин. – Наоборот! Размышляем даже над тем, чтобы вам кресло советника предложить. А там, может быть, и в правительстве вакансии могут появиться…

Падин понял, что далее шутить уже не стоит.

– Я никогда не скрывал своего желания работать с вами, Вадим Вениаминович. – Сочтете, что могу быть полезен – всегда к вашим услугам. Хотя большой бизнес, признаюсь, это ноша…

– Сами выбираем свое счастье… Я думаю, нам надо бы встретиться в Кремле. Вы не против?