Сакура, свадьба, смерть
Шрифт:
Со стороны беседки торопливо выскочил и помчался к воротам свадебный мужичок-фотограф. Но избежать пристального внимания капитана Глеба Никитина не удалось и ему.
– Товарищ! Вы ведь только что с фотосессии, правильно? Со свадьбы? Как вас звать?
– Да, да, оттуда, тороплюсь… Звать Максик, Макс, а что такое?
– Задержитесь, пожалуйста, на минуту.
Покачивая в руке очки, Глеб пристально, со значением, уставился на бородача.
– Ваши фотоматериалы нужны следствию. Тихо!.. Не дёргайтесь, пожалуйста.
– По какому праву?! Это же моя съёмка! Мне заказчики платят! Я не обязан!..
– Правильно. Вы не обязаны. Это я должен предупредить вас.
– О чём это ещё?
Мужичок поправил сумку-кофр на плече.
– Приятель, на свадьбе, которую ты только что фотообслуживал, произошло страшное несчастье. Возможны варианты. Я желаю очень быстро и точно разобраться в произошедшем, поэтому мне нужна вся твоя съёмка.
– Вы из органов?
– Я – не мент. Я – твой безмятежный досуг в ближайшие выходные дни. Если ты сейчас не удовлетворишь моё скромное любопытство, я сдам тебя следствию, как носителя чрезвычайно важной для них информации. И, уверяю, Максик, правоохранители будут гораздо более надоедливыми, чем я. Обязуюсь о тебе пока ни с кем не говорить, твою работу никак не использовать, никому не передавать, просто посмотрю нужные кадры и верну. По рукам?
– Чего?
– Чего, чего… Быстро беги во-он туда, в пиончики! Видишь там стройную даму?
Капитан Глеб приобнял Максика за потные плечи, указывая ему рукой точно на цветник.
– Передашь ей приказ от меня – пусть оперативно скопирует на свой ноутбук всю твою съёмку. После этого… И только после этого, не вздумай лукавить и обманывать меня, приятель, пусть дама махнёт мне панамой. Пять раз подряд. Она в курсе. Беги, Максик, беги! Цени время, проведённое не за решёткой…
Ботанический сад опустел.
Капитан Глеб Никитин осмотрелся по сторонам, снял халат, потную изнутри каску, присел на ближайшую же скамейку в стороне от главной аллеи, с облегчением вытянул ноги, вздохнул.
«Да уж, погулял с сынишкой…».
Рядом, на газоне, торчал из земли водопроводный кран с поливальным шлангом. Глеб расстегнул рубашку, включил воду, подождал, пока пойдёт холодная и с наслаждением умылся. Вытерся халатом.
Всё так же звенел где-то в высоте неутомимый жаворонок, прогудела над головой тяжёлая пчела, спинка скамейки обжигала, раскалённая солнцем.
Вдалеке мутной толпой к выходу брела свадьба.
Никто уже не кричал, не старался быть радостным.
И молодые парни, и старшие родственники, нарядные женщины, их мужья, какие-то почти взрослые дети шли по асфальтовой дорожке вместе, негромкие и усталые. Две девчонки-студентки поддерживали под руки свидетельницу, совсем пьяную и что-то пытающуюся им со стонами объяснять.
Капитан Глеб Никитин для верности отвернулся, желая быть неузнанным.
Тем более что в солнечных разноцветных зарослях уже изо всех сил подпрыгивал знакомый ему маленький человек.
Заметив его взгляд, Марьяна замахала панамой.
«Шесть раз. Точно – взволнована…».
С завёрнутыми в халат каской и очками капитан Глеб Никитин не спеша направился в цветник.
– Ты где сегодня обедаешь?
– Я бутерброды с собой беру, будешь? Проголодался?
– Нет.
– Капитан и без аппетита? Странная штука… Кстати, объясни мне, что произошло-то? Максик ничего не говорит, только на тебя кивает, что, мол, только ты всё подробно знаешь. Из-за чего вся эта шумиха-то?
– Невеста умерла…
Глеб еле оторвался от бутылки с минералкой.
– У тебя же к той беседке особо пристальное внимание, видела, наверняка, что «скорая» туда приезжала?
– Да, думала, что бабулька какая-нибудь на солнце перегрелась. А то, что невеста…
Марьяна прикрыла ладошкой рот, опустилась на свой раскладной стульчик.
– От чего это она?
– Пока не знаю. Чувствую, что не просто так. Поэтому и устроил этот идиотский маскарад.
– Зачем?
– Собрал информацию. Уверен, что какие-то детали потом непременно пригодятся. Люди поначалу не обращают никакого внимания на важные пустяки. Да, кстати…
Капитан Глеб подошёл ближе к Марьяне, присел около неё.
– Бутерброды – это полезно. Успокоилась?
Сквозь слёзы Марьяна кивнула.
– Ну, вот и хорошо. Оставайся здесь, пофотографируй часок ещё свои незабудки, а я ненадолго отвлекусь и к закрытию обязательно приеду сюда за тобой, помогу собраться. Согласна?
Придерживая шляпу и жалобно продолжая смотреть на Глеба покрасневшими глазами, Марьяна ещё раз кивнула.
– Тогда… Руки мой перед едой газированной водой! Пока!
Воздушный поцелуй в исполнении капитана Глеба Никитина был, как всегда, безупречен.
Халат – на вешалку в коридоре; оранжевую каску – на полку, там же; очки – на гвоздик.
– Ну вот, я и вернулся! Как вы тут, без меня-то? Давайте-ка мы втроём, пока наша Валерия Антоновна в полях всё ещё бегает, обсудим создавшееся положение.
Лохматый и сумрачный Иван сидел тихо, забившись в уголок старого дивана.
Улыбнулась пухленькая директорша.
– Да он уже повинился, ничего страшного…
– Страшный сейчас он сам. Надень рубашку, индеец!
Капитан Глеб Никитин поставил офисный стул ближе к директорскому столу, отодвинул бумаги от края.
– Ну, по порядку.
– А чего особо объяснять-то? Иван всё правильно говорит – я ему верю.
Директорша постукала по столу карандашом.
– Он же тут у нас недолго работает, за него попросили, мы его приняли. Работает неплохо, всегда всё исполняет, трудолюбив, аккуратен, не ругается…
– Да чепуха это всё, Глеб!