Сакура, свадьба, смерть
Шрифт:
Иван, наконец, справился с рубашкой, пригладил пятернёй волосы.
– Меня тут просили нагадить…
Закашлявшись, Иван захрипел, жадно попил воды из стеклянного кувшина.
– Знакомый один сказал, что может устроить меня сюда на работу, но только мне нужно будет кое-что в саду сделать… Я по пьяне тогда согласился.
Снова зазвенело стекло стакана по кувшину.
Иван утёрся рукавом рубашки.
– Тут за этот ботанический сад у них, оказывается, война идёт, директора нового, своего, они хотят ставить, вот мне и сказали, чтобы между делом я эти удобрения везде сыпал…
– Куда, чего сыпал?! Говори толком, не булькай!
– …Чтобы я, как вспомогательный рабочий, опрыскивал всё тут не так, как она приказывает…
Иван закашлялся.
– Чтобы распоряжения вот этого вот директора выполнял не так, как надо, ну, чтобы ей навредить. Нужно было опрыскивать траву и кусты не тем раствором, чтобы они желтели, опадали; чтобы утки в пруду сдохли…, ну, и всё такое. Проверку бы начальство быстро прислало, выявили бы неправильные действия и сняли её тогда быстренько…
В расстройстве Иван махнул рукой в сторону директорши.
Та, кругленькая и спокойная, по-прежнему с добротой улыбалась им, внимательно рассматривая и Ивана, и Глеба сквозь толстые очки.
– Вот, видите, он уже во всём повинился!
– Вижу. Слышу. Но не понимаю – зачем здесь, в вашем милом вегетарианском уголке, такие волчьи схемы и капканы?!
– Да это у нас здесь давно, года два уже как происходит!
Директорша махнула пухлой ладошкой.
– Как только руководство в университете сменилось, а новые, совсем не научные люди к управлению пришли, так всё и началось… Мы-то, ну, ботанический сад-то, всегда были структурой университета, столько лет подчинялись ему! Студенты с биофака у нас практику каждое лето проходят, преподаватели научные работы пишут, семинары устраиваем, международные, по экологии, по природопользованию. Городские энтузиасты здесь, у нас, выставок разных по два десятка раз в год проводили! А сейчас… Бывшего милиционера назначили курировать нас, вот он и развернулся! Сауну здесь строит для своих прежних коллег, цех деревопильный какой-то ещё задумал, матерится…
– А вы – против?
– Да, конечно…
Директорша изумилась таким естественным вопросом.
– Я на всех совещаниях говорю, что ботанический сад – это не база отдыха какая-то загородная, а научно-культурное учреждение! Да, у нас ту природа богатая, уникальная, деревья и растения красивые, но ведь не для шашлыков же всё это десятилетиями создавалось… Вот мы с Марией Владимировной все университетские пороги и обиваем последние два-то года, но безуспешно…
– Стоп! С Марией Владимировной? Это?..
– Да, да, это наш декан биофака, это у неё сегодня трагедия с дочкой-то случилась. Сердце не выдержало, молоденькая совсем ещё девочка, а такое несчастье…
Из своего угла, из-за спины директорши Иван махнул Глебу, умоляюще сморщился, приложил палец к губам.
– Да, да, сердце, сердце, действительно… Проблемы с дыханием ещё у девушки были, как я слышал…
Капитан Глеб Никитин лихорадочно соображал, как же ему суметь повежливее обмануть добрую женщину.
– А я-то, представьте, в самом деле тогда, когда «скорая»-то приехала, поверил Ивану, что это именно он тут все растения отравил нечаянно, вот и бросился выручать старого дружка! Думал, вот же ведь как случилось, что людей сегодня много здесь, а Ванька так оплошал! Кричал на всех, чтобы быстрее уходили, думал, что всё обойдётся, никто не пострадает, даже если наш разгильдяй что-то и напутал! Ф-фу, надеюсь, всё обошлось!..
– Спасибо вам большое! О людях, действительно, в первую очередь думать нужно…
– А новые руководители и Марию Владимировну не любят?
– А как же?!
Директорша всплеснула ладошками.
– Мы же ней заодно! Это ж она на всех совещаниях называет нового-то коменданта как следует, я-то робею, а она про них всегда правильно говорит!
Капитан Глеб Никитин пододвинул стул ближе, наклонился над столом.
– Может, ей кто вздумал мстить таким образом?
Директорша охнула, тяжело закашлялся в углу Иван, хлопнула входная дверь.
– Всё, посторонних в саду нет! Проверено!
На пороге директорского кабинета, разгорячённая соответствующей погодой и успешно выполненным поручением, возникла Валерия Антоновна.
– Классно! Присаживайтесь, милая.
Глеб быстро встал, пододвинул помощнице свой стул и наклонился к ней со спины.
– А зачем ты, Антонна, порошок-то незнакомый в бидон сегодня утром сыпала?
– Так это… Я ведь Ивану с первого дня не очень доверяю, он же ведь может с утра такую сложную рецептуру и позабыть, вот я для верности, для правильного выполнения приказа директора, и усложнила… А что?
Верную, со стаканом воды в руке, с растерянным выражением красного, потного лица, Валерию Антоновну все присутствующие простили молча, одновременно и навсегда.
Поговорили ещё про многое, директорша некоторое время посмущалась и достала из личного шкафчика какую-то очень маленькую заморскую бутылочку, к тому же наполовину пустую.
– Бренди. С прошлого семинара, профессор один швейцарский оставил…
Помянули невесту.
Иван, не говоря ничего о личном, дважды принимался вытирать слёзы рукавом рубашки.
Потом они успели ещё выпить по чашечке дрянного дешёвого кофе, зазвонил телефон капитана Глеба и он, решительно встав из-за стола, стал прощаться с радушными хозяевами.
– Сын вернулся, у ворот ждёт, пойду, побеседую…
Директорша проводила Глеба.
– Вы уж не волнуйтесь особо за Ивана-то, мы его сейчас в подсобке спать положим, пусть отдохнёт после всех этих событий. … Он же мужчина хороший, совестливый…. Так что не волнуйтесь!
– А к вам будет просьба – властям и начальству объясняйте произошедшую панику ошибкой. Простым недоразумением, недоработочкой в техническом плане, мол, подумали, что смесь сделали с утра крепкую, вот и решили перестраховаться, срочно удалить посетителей из сада. На первое время этой версии хватит.
Капитан Глеб Никитин окончательно распрощался с доброй женщиной, махнул ей рукой, глубоко выдохнул, но, сбежав по ступенькам крыльца, успел сделать всего несколько шагов по дорожке.
– Глеб! Глебка! Погоди…
Растрёпанный, лохматый, его догнал Иван.
Обнял со спины, зашептал в ухо, потом постарался повернуть к себе, умоляюще уставился в лицо Глеба чёрными безумными глазищами.
– Глебка, я ведь сегодня с отравой-то до сакуры не дошёл! Вроде как поленился в дальний-то угол бидон этот тащить, на жимолости весь раствор израсходовал…. Клянусь! Сейчас вспомнил, не опрыскивал я сакуры-то сегодня…