Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)
Шрифт:
– Кто захочет теперь иметь со мной дело? – упавшим голосом сказал отец. – Я больше не банкир, я преступник.
– Не говори так, – резко возразила Рина. – Все знают, что ты ничего не взял себе.
– А это еще хуже, – скривился отец. – Одно дело сидеть за кражу, а другое – за то, что ты дурак.
– Я не поеду в Европу, а останусь с тобой дома, и все будет хорошо.
– Я не выполнил свой долг по отношению к тебе.
– Вовсе нет, папа.
– Здесь у меня много времени, чтобы поразмыслить обо всем. Я не спал ночами, ломая голову
– Не пропаду, папа, поступлю на работу.
– И что ты будешь делать?
– Не знаю, найду что-нибудь.
– Это не так просто, у тебя ведь нет никакой специальности. – Он опустил глаза. – Я даже отнял у тебя шанс удачно выйти замуж.
Рина рассмеялась.
– Я совсем не думаю о замужестве. Молодые мужчины в Бостоне кажутся мальчишками, и я не обращаю на них внимания. Если уж я и выйду замуж, то за взрослого мужчину, как ты.
– Тебе надо отдохнуть, ты выглядишь усталой.
– Когда ты вернешься домой, мы вместе поедем в Европу. Я знаю одно местечко на Ривьере, где мы сможем прожить целый год меньше, чем за две тысячи долларов.
– Это будет не скоро, а тебе нужно отдохнуть сейчас.
– К чему ты клонишь, папа?
– Я написал своему кузену Фостеру. Они с женой Бетти хотят, чтобы ты приехала к ним погостить. Они пишут, что у них очень хорошо, и ты можешь жить там до моего возвращения.
– Но ведь тогда я не смогу навещать тебя, – сказала Рина, схватив руку отца, лежащую на прутьях решетки.
Он крепко сжал ее пальцы.
– Так будет лучше. Мы оба будем меньше страдать от воспоминаний.
– Но папа... – запротестовала было Рина.
Подошел охранник, и отец поднялся.
– Я уже дал указания Стэну Уайту, – сказал он напоследок, – слушайся меня и уезжай отсюда.
Он повернулся и направился к выходу, а Рина смотрела ему вслед. Глаза ее были полны слез. Она снова увидела его спустя несколько месяцев, когда ехала в свадебное путешествие в Европу. В тюрьму с собой она привела мужа.
– Папа, – робко сказала она, – это Джонас Корд.
Перед Гаррисоном Марлоу стоял человек его лет, а может, и старше, но моложавый и энергичный, что выдавало в нем жителя Запада.
– Что мы можем сделать для тебя, папа? – спросила Рина.
– Мы готовы на все, что в наших силах, мистер Марлоу, – добавил Джонас Корд.
– Нет-нет, спасибо.
Марлоу поймал на себе взгляд глубоко посаженных, пронизывающих голубых глаз.
– Мой бизнес расширяется, мистер Марлоу, – сказал Корд. – Я хотел бы, чтобы вы поговорили со мной перед тем, как станете намечать планы на будущее после освобождения. Мне нужен финансист с вашим опытом.
– Вы очень добры, мистер Корд.
Джонас Корд повернулся к Рине:
– Я понимаю, что тебе хочется побыть одной с отцом. Я подожду на улице.
Рина кивнула, и мужчины попрощались. Некоторое время отец и дочь молча смотрели друг на друга, потом Рина заговорила:
– Что ты о нем думаешь, папа?
– Я в недоумении,
Рина улыбнулась.
– Но я же говорила, что выйду замуж за взрослого мужчину. Терпеть не могу мальчишек.
– Но... но ты-то молодая женщина, – воскликнул отец, – и у тебя впереди вся жизнь. Почему ты вышла за него?
– Он очень богатый и очень одинокий.
– Ты хочешь сказать, что этого достаточно? – Вдруг до него дошел смысл предложения, сделанного ее мужем. – А-а, значит, он сможет позаботиться обо мне?
– Нет, папа, – быстро сказала Рина, – я вовсе не поэтому вышла за него.
– Тогда почему? Почему?
– Чтобы он заботился обо мне, – просто ответила Рина.
– Но Рина... – запротестовал Марлоу.
Рина оборвала его.
– Папа, ты же сам сказал, что я не в состоянии позаботиться о себе. Разве не поэтому ты отправил меня из Бостона?
Марлоу нечего было возразить. После нескольких минут Молчания они попрощались. Придя в камеру, он вытянулся на узкой койке и уставился в потолок. Его начал бить озноб, и он закутал ноги одеялом. Когда он упустил ее? Что сделал не так?
Марлоу уткнулся лицом в жесткую соломенную подушку, и горячие слезы покатились у него по щекам. Озноб становился все сильнее. Вечером с температурой сорок его отправили в тюремную больницу, где он через три дня умер от пневмонии. В это время Рина и Джонас Корд находились в открытом море на пути в Европу.
14
Боль сосредоточилась в висках, острым ножом врезаясь в сон. Рина почувствовала, как сон ускользает от нее и наступает ужас пробуждения. Она беспокойно шевельнулась, все исчезало, все – кроме нее. Рина задержала дыхание, борясь против возврата к действительности, но это не помогло. Исчез последний теплый след сна – она проснулась.
Открыв глаза, она с недоумением осмотрела больничную палату, но потом вспомнила, где находится. На столике стояли свежие цветы, наверное, их принесли, пока она спала. Рина медленно повернула голову. В большом легком кресле у окна дремала Элен. За окном была ночь, должно быть, она проспала весь день.
– У меня ужасно болит голова, – прошептала Рина, – дайте мне, пожалуйста, аспирин.
Элен подалась вперед и вопросительно посмотрела на нее.
– Я проспала целый день, – улыбнулась Рина.
– Целый день? – с недоумением повторила за ней Элен.
Впервые почти за неделю Рина пришла в сознание.
– Целый день... Пожалуй.
– Я так устала, – сказала Рина. – Стоит мне проспать весь день, как начинает болеть голова. Мне нужен аспирин.
– Я позову сестру.
– Не беспокойся, я сама позову. – Рина попыталась поднять руку, чтобы нажать кнопку, расположенную над головой, но не смогла. – Она опустила взгляд и увидела, что рука вытянута на кровати, а в вену вставлена игла, соединенная длинной трубкой с перевернутой бутылочкой, установленной на стойке. – Для чего это?