Саломея
Шрифт:
– Давайте успокоимся и придем в себя. Я сама не своя, в голове ничто не укладывается, руки будто чужие… Вот возьму какую-то вещь и забуду, зачем взяла? Стою, смотрю на нее, а в голове все Кира да Вадим… Мерт– вый. Подумать только, три дня тому назад я лежала в больнице и думала, что хуже мне уже не будет, так при– хватило… А теперь кажется, что это были легкие, спокойные дни.
Елена молча пила горьковатый зеленый чай, заваренный слишком крепко, и оглядывала комнату. Кира сказала правду, в квартире был явный переизбыток книг. Елена еще не видела остальных
Наталья Павловна поймала взгляд Елены, которым та обводила бесконечные полки, и слабо улыбнулась, касаясь губами края дымящейся чашки:
– Да, впечатляет. Особенно когда пытаешься хоть немного прибраться в этих хоромах, вытереть пыль… Ничто не помогает. У Вадима была астма, я говорила ему, что книги однажды его задушат… Но видите, вышло иначе. Разве можно что-то предугадать? Я все думаю, думаю об этом – какая яркая у него была жизнь и какой страшный конец! Кому он помешал, кто на него поднял руку? Ясно, что не бедняжка Кира, но кто тогда?
– Неужели у следователя нет на примете других подозреваемых? – Елена поставила опустевшую чашку, и Наталья Павловна, не слушая возражений, вновь наполнила ее.
– Я спрашивала его. Он все шутит, мерзавец! – Женщина неожиданно повысила голос и заговорила со сдавленным, яростным негодованием: – Он еще может шутить, схватив невинного человека! Говорит, что вообще никогда никого не подозревает, не в его это обычае, дескать. Просто ждет, когда наберется побольше улик. А на– счет Киры сказал, что тут же отпустит ее, если она сумеет четко объяснить, откуда у нее взялась голова.
– Но ведь понятно, что голову ей подкинули!
– Это вам и мне понятно, а он желает знать, кто это сделал. И я его за это не осуждаю! – Наталья Павловна вздохнула. – Все против Киры, все! Ну, не приезжала бы она хотя бы сюда в ту ночь, так нет! Именно тогда ей и понадобились вещи! А теперь в показаниях консьержки значится, что Кира вышла из подъезда с тяжелой черной сумкой, и следователь намекнул, что она вполне могла унести голову. Да еще эта проклятая баба показала, что Кира выглядела расстроенной. Что она в этом понимает!
– Консьержка – это Анастасия Петровна? – припомнила Елена дотошную цербершу из соседнего подъезда. – Такая худенькая, в красном берете?
– К счастью, нет! – неожиданно перекрестилась хозяйка. – Она заступила на дежурство позже, в семь утра. Уж это такая язва, не приведи Господь, и к тому же ненавидит Киру! Она бы ее так перед следователем расписала! При желании ведь можно уничтожить человека парой слов, вы со мной согласны?
Елена полностью согласилась с этим, с горечью осознавая, что улик против Киры становится все больше, а возможностей для ее оправдания – все меньше. Она с робкой надеждой поинтересовалась:
– А что, время смерти профессора совпадает с визитом Киры? Об этом вы не спрашивали?
– Он сам мне сказал – да, у нее была возможность убить отчима. Он умер на рассвете, между пятью и шестью часами утра. Именно незадолго до шести она и покинула квартиру с сумкой.
– Ну почему ей так не везет?! – воскликнула женщина. – Смертельно не везет, если допустить, что она ни в чем не замешана!
– Вот именно, если допустить, – эхом откликнулась тетка Киры. – А если она все же виновна, то вела себя крайне глупо, попадаясь всем на глаза. Она ведь пожелала вахтерше доброго утра, представляете?!
Елена только всплеснула руками. Наталья Павловна многозначительно покачала головой:
– Впрочем, все это меркнет перед загадкой, как и почему Вадим вдруг вернулся из командировки в ту ночь? Когда оказался в квартире – одновременно с Кирой или все же после нее? Врет она, что не встречалась с ним, или нет? Почему Вадима, если он приехал на рассвете, после отъезда Киры, не видела вахтерша – ведь с пяти до семи утра она безвылазно сидела на своем месте и пила чай? А вот в течение своей смены она несколько раз задремывала, ложилась на диванчик, и в это время мимо нее мог бы незаметно пройти человек, у которого был свой ключ от подъезда. У Вадима он был.
– Да, единственный способ доказать невиновность Киры – найти свидетеля, который видел, что профессор приехал позже… – пробормотала Елена. – Но это, как я понимаю, невозможно?
Наталья Павловна вновь покачала головой, на этот раз с видом глубокого уныния.
– И он никак не мог незамеченным пройти утром мимо вахтерши?
– Увы, никак.
– Она так уверена в себе? Ведь это значит…
– …что Вадим был наверху всю ночь или часть ночи, – вместо нее закончила фразу Наталья Павловна. – То есть виделся с Кирой.
– Вы сами способны в это поверить?
– Не спрашивайте, – тихо и жутко проговорила та, и ее блестящие черные глаза вдруг померкли, будто подернувшись тусклой пленкой. – Если я перестану ей верить, кто же у нее останется?
Некоторое время женщины молчали, слышалось только тиканье больших настенных часов, заключенных в массивном ящике красного дерева, очень похожем на гроб. Елена не могла оторвать взгляда от этих гробоподобных часов. Ее мучила какая-то смутная догадка, тесно связанная со временем, и она терзалась до тех пор, пока вдруг не вспомнила.
– Профессора убили с пяти до шести. А Кира ушла незадолго до шести?
– К сожалению, да.
– Но это значит, что она невиновна! – торжествующе заключила молодая женщина.
Наталья Павловна с изумлением взглянула на нее, ее тонкие черные брови сдвинулись, выдавив на переносице глубокую морщину:
– Не понимаю, как это?
– После того как было совершено убийство, преступник прибрал квартиру, причем очень тщательно! Кира не смогла бы совершить все это в течение часа, даже меньше, чем часа!