Саломея
Шрифт:
Елена, выбиравшая момент, чтобы попрощаться и уйти, прислушалась к разговору внимательнее, едва зашла речь о знакомой вахтерше. Она не могла забыть неприятного впечатления, которое произвела на нее эта женщина, и не удержалась от комментария:
– Мне тоже показалось, что ей больше делать нечего, как соваться не в свое дело!
– Посмотрю я, куда она будет соваться, когда останется одна на все сутки! – с наслаждением произнесла Юля. – А я сюда перейду. Давно ждала момента, чтобы сменщицу другую найти. Мы с вами сработаемся, Татьяна Семеновна!
– Уж как я рада! – сердечно откликнулась та и повернулась к Елене: – Теперь мне намного легче
Елена уже попрощалась с обеими женщинами и сделала было шаг к двери, но тут же остановилась, пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью.
– Скажите, – обратилась она к Юле, – Анастасия Петровна живет в том же подъезде, что и Кира?
– Нет, в пятом! – небрежно ответила та.
– А как же она незаметно для вас попала в подъезд? Говорите, спустилась сверху, а после одиннадцати вечера вы поста не покидали…
– Правда, Анастасия должна была пройти мимо те– бя! – всполошилась Татьяна Семеновна, до которой вдруг дошла суть вопроса. – Может, ты ее проморгала?
– Вот вам крест, всю ночь просидела на месте! – И Юля в самом деле широко перекрестилась. Ее большие голубые глаза сделались детски изумленными. – А с пяти утра и не спала, чай пила… Правда, у кого это она ночевала?!
– А я вам говорю, у нее там ни родных, ни друзей! – решительно помотала головой Татьяна Семеновна, хотя с ней никто и не спорил. – Уж я-то всех там знаю! Ну, дорогие мои, вот это сюрприз! У Анастасии на старости лет завелся роман!
– Ой, на здоровье! – брезгливо поморщилась Юля. – Вот повезет кому-то! Во всяком случае, ей это на пользу, может, добрее станет. Так вот, я и говорю, Татьяна Семеновна, если в третью квартиру каждую ночь гости ходят, пусть хозяева или починят себе домофон, или сделают им ключи от подъезда, и пусть гости сами себе отпирают дверь, а я прыгать туда-сюда не намерена!
– Уж этот Саша! – неодобрительно поддержала ее пожилая женщина. – В самом деле, переходи сюда, тут народ куда тише!
– А в ту ночь, когда убили профессора, у Саши ведь тоже была вечеринка? – снова вмешалась Елена.
– Была, – как будто с досадой подтвердила Юля. – И на другую ночь тоже, и вчера… А почему бы Сашке не веселиться? Молодой, холостой, деньги, видно, есть.
– А не шумели его гости той ночью, незадолго до шести утра? – Елена живо припомнила признание Киры, что та слышала в подъезде некий подозрительный шум.
– Вы прямо как следователь, – бросила вахтерша, с неудовольствием задумываясь и щурясь в пространство. – Да! – вдруг воскликнула она и тут же поправилась: – Нет! Гости все разошлись около трех часов ночи, после того как соседи стали жаловаться. Ко мне Алина Викторовна спустилась, голова полотенцем обмотана, спросила, почему я до сих пор не вызвала милицию?
– Как ему вызовешь милицию, он сам милиция! – привычно откликнулась Татьяна Семеновна. – Значит, очень они допекли Алину, обычно она молча терпит, только потом на головную боль жалуется.
– Очень, очень! – кивнула Юля. – Ну, я туда поднялась, позвонила, Саша поддатый высунулся, и я ему напомнила, чтобы вел себя покультурнее, тут не кабак все-таки. Подействовало, вскоре разошлись. Он ведь неплохой парень, только увлекающийся.
– Не тем, чем надо! – подхватила Татьяна Семенов– на. – Лена, а насчет шума в шесть утра – вы это к чему спросили? Вас ведь вроде там не было?
– Мне рассказывали, – стушевалась женщина. Торопливо махнув на прощание, она вышла из подъезда и двинулась к машине, спрашивая себя, разумно ли тратить второй день подряд на чужие дела, когда сама она по-прежнему оставалась безработной?
Вчера вечером Елена разослала свое резюме по не– скольким электронным адресам, выбранным в газете с объявлениями. Она соглашалась на самые разные должности, удивляясь своей смелости. Судя по тексту резюме, ей была по плечу работа и администратора гостиницы международного класса, и консультанта в крупном торговом центре, и агента по сбору рекламы для солидной фирмы, торгующей сотовой связью. Это была храбрость отчаяния, ведь прежде женщина занимала самую скромную должность и не имела никаких шансов продвинуться по карьерной лестнице, показать свои способности. «Ну и пусть я приврала в резюме, – утешала она себя, в очередной раз отправляя стереотипно составленное послание. – А кто пишет правду? Главное – что будет на собеседовании? Вдруг – судьба, и я подойду, и коллектив подберется хороший? Я сумею влиться, я быстро учусь, и свободного времени, если отмести это дело с несчастным профессором, у меня навалом!»
Едва вернувшись с поминок, она первым делом бросилась к компьютеру проверять почту. Ответ пришел только один, зато Елена с замиранием сердца обнаружила, что ответили как раз из кадровой службы отеля.
– Неужели… – лихорадочно шептала она, вновь и вновь перечитывая письмо. – Явиться на собеседование завтра в половине одиннадцатого… Если произвести хорошее впечатление, половина успеха в кармане! По ходу работы всему научусь… Главное – не робеть!
Она приняла душ, наложила на лицо питательную маску и придирчиво пересмотрела весь свой гардероб. В конце концов, женщина остановилась на самом простом варианте – белой блузке в полоску и черной юбке, чуть ниже колена. Ей хотелось произвести впечатление серьезной особы, чуждой кокетства, так же как и неряшливости. Она битый час наглаживала вещи, начистила черные туфли на среднем каблуке, потом занялась маникюром… За этим занятием ее застал телефонный звонок. Тихонько выругавшись, женщина кончиками пальцев сняла трубку стационарного телефона:
– Слушаю?
– Добрый вечер, – услышала она голос следователя. – Как поживаете?
– Я только что с поминок, съездила, как вы велели, – обреченно ответила Елена.
– Ничего я вам не велел! – поправил ее Журбин. – Что за фантазии? Ну и как держался ваш приятель?
– Михаил? Знаете, если он в чем-то замешан, то ведет себя поразительно беспечно. Ну а если невиновен, то его спокойствие вполне естественно.
– А что наша подопечная?
– Устроила сцену тетке из-за платья, плакала у себя в комнате… С отцом не общалась, насколько я могу понять. Потом, видимо, ваш сотрудник ее увез, я этот момент пропустила. Неужели опять в камеру? Это жестоко, неужели нельзя выпустить ее хотя бы до суда, если уж вы совсем не можете снять с нее подозрений?
– До тех пор, пока мне кто-нибудь внятно не объяснит, каким образом у нее оказалась голова, я ничего не могу, – вздохнул Журбин. – Да и вопрос – почему она не пересеклась с профессором той ночью у себя на квартире – по-прежнему висит в воздухе. Но могу вас порадовать – я добился, чтобы ее еще подержали в больнице, там обстановка более щадящая.
– Это замечательно, – протянула Елена. – Хотя было бы еще лучше, если бы вы нашли виновного в убийстве.
– В убийстве… В убийстве, да… – Казалось, следователь задумался вслух. – Конечно, это и для меня было бы лучше всего. Самое странное дело за всю мою практику, а этим многое сказано!