Саломея
Шрифт:
– Понятия не имею, – все так же неприязненно ответила она.
– Ну да… Я имею в виду, потом, когда…
– Когда меня выпустят на свободу окончательно? – Кира пожала плечами и с видом полного равнодушия закончила: – Я еще ничего не решила.
– Тогда счастливо оставаться, – забормотал толстяк, боком двигаясь к двери. – Если вдруг вздумаете продавать батюшкину квартиру, загляните ко мне, уж пожалуйста! У меня родственница мечтает переехать в этот район…
Кира молча проводила его сверлящим взглядом, который сбил наконец самоуверенную маску с развязного соседа. Она повернулась
– Жутко неприятный тип. Просто рехнулся после того, как отец с теткой сделали ремонт. Никакой перепланировки не было, но он ходил в ЖЭК, доказывал, что мы сломали стену между квартирами, кляузничал, ставил палки в колеса.
– Такие везде есть, – рассеянно ответила женщина. Убедившись, что Михаила нет за столом и решив, что его появление уже маловероятно, она потеряла интерес к происходящему.
– А вон того прыщавого паренька видите? – Кира указала на молодого человека, безмолвно сидевшего неподалеку от ее тетки. – Этот со мной пришел. Сопровождающее лицо… Знаете, с той минуты, как следователь сказал, что подозревает в убийстве кого-то другого, мне даже тюрьма не противна. Я готова сидеть, сколько угодно, была бы надежда! Без надежды страшно жить, правда?
– Правда, – согласилась Елена, поднимая с пола сползшую с колен куртку. Раздеваться по примеру прочих гостей в спальне ей не захотелось. – Вы ведь сумеете держать себя в руках, если я уйду?
– Идите! – неожиданно легко согласилась та.
Вглядевшись в лицо девушки, сильно осунувшееся за последние дни, но исполненное упрямства, Елена убедилась, что следователь не зря рассчитывал на боевой настрой Киры. Она больше не выглядела угнетенной жертвой обстоятельств, в ее серых глазах снова зажегся злой и очень живой огонек.
Елена поднялась из-за стола и бросила последний взгляд на Наталью Павловну. Та, безусловно, давно заметила ее, поскольку женщина сидела рядом с Кирой, но, раз взглянув, больше не смотрела на гостью, будто ее появление на поминках было в порядке вещей.
– Где здесь… – шепотом спросила Елена свою соседку.
– Туалет? – Кира махнула рукой в сторону открытой двери. – Напротив спальни. А следующая дверь – ванная.
Простившись и легонько коснувшись плеча девушки, будто пытаясь этим прикосновением выразить соболезнования, Елена вышла в коридор. Туалет, как и следовало ожидать, был безнадежно занят. Стоя в шаге от двери, она машинально, в который раз, рассматривала спальню, опытным взглядом отмечая удачно подобранную мебель, портьеры и светильники. Эта очень женская комната резко выделялась на фоне квартиры, где главными героями и жильцами были книги. Даже комната Киры, как ни странно, вносила меньший диссонанс, так как свидетельствовала о том, что ее обитательница глубоко равнодушна к своей внешности. «Собственно говоря, там мог бы жить и парень», – подумала Елена, вспомнив спартански суровую обстановку.
Зайдя на минуту в освободившийся наконец туалет, она решила не терять время и не стоять в очереди в ванную – туда стремилось попасть сразу несколько женщин. Бросив последний взгляд в открытую дверь спальни, Елена замерла. Там, у туалетного
Не колеблясь ни минуты, она вошла в спальню и прикрыла за собой дверь. Увидев ее, мужчина изменился в лице. До этого он смотрелся в зеркало с чрезвычайно довольным видом и совершенно не выглядел угнетенным.
– Ты? Зачем ты здесь? – вымолвил он, придя в себя после секундного изумления.
– А ты? – вопросом ответила она, подойдя к мужчине вплотную.
– Что значит… Я родственник, как-никак.
– Кому? Кире? Тогда почему ты допускаешь, чтобы твою дочь унижали в такой день, выгоняли из-за поминального стола?!
– Ой, ради бога, не надо! Ты же не видела, что она устроила! – досадливо поморщился Михаил. – Сцена была безобразная, в лучших традициях нашей милой девочки… Скажи лучше, зачем ты все-таки явилась? Кто тебя пригласил?
– Ты устроил такой допрос, будто совсем не рад меня видеть, – уклончиво покачала головой женщина и достала ключ из кармана куртки. – Во-первых, держи. Он мне не нужен.
– А… – равнодушно произнес он, принимая подношение и пряча ключ в кулаке. Елена испытала настоящее разочарование, увидев, как мало значения придал Михаил ее символическому поступку. – Только за этим приехала? Не стоило беспокоиться. Все равно в квартире сменят замки. После того, что произошло…
– Я не подумала об этом, – призналась женщина. – Конечно, если в квартире побывал вор и даже убийца…
Произнося эти слова, она пристально всматривалась в лицо стоявшего в шаге от нее мужчины, но не заметила и тени смущения. Он держался так, будто его одолевала скука. Являлось ли это чувство неподдельным или Михаил пытался отомстить за ее отказ продолжать отношения, понять было невозможно.
– Следователь не вызывал тебя больше? – не выдержала женщина. Ее бесило нарочито-бесстрастное лицо Михаила и мучило искушение намекнуть на предстоящий арест.
– Нет, – бросил тот. – Да что с меня взять, пусть убийцу ловит.
– Ты так спокоен!
– Мне беспокоиться нечего. – На этот раз он по крайней мере взглянул ей в глаза. – А ты как будто на что-то намекаешь?
– Если у тебя совесть чиста, можно не обращать внимания на намеки….
Она положительно ничего не могла прочесть на его лице, кроме брезгливой скуки, теперь уже явно деланой!
– Куда ты так надолго выходил из-за стола? – спросила женщина, чтобы сменить тему разговора. Она боялась, что проболтается и подведет следователя, поверившего ей на слово. – Я ждала тебя, ждала…
– Приятно слышать. – Михаил едко усмехнулся. – Так, надо было кое-чем распорядиться.
– Наталья Павловна так тебе доверяет? А прежде совсем не ценила!
– Опереться ей не на кого, ну и обращается ко мне за помощью, – пожал плечами мужчина. Упоминание о Наталье Павловне заставило его нахмуриться, напускное безразличие мигом исчезло, он озабоченно взглянул на часы: – Эх, на работу мне, обещал приехать к четырем! Все прахом идет из-за этих приключений, того и гляди, крупная сделка сорвется. Надо предупредить тетку, что уезжаю, и валить отсюда!