Сальватор. Том 2
Шрифт:
– Ого! Ах ты молодость, беззаботная молодость! – воскликнул капитан, видя такое равнодушие к собственной безопасности.
Он бесшумно отпер дверь в мастерскую и просунул голову в образовавшуюся щель.
В мастерской никого не было.
Капитан с шумом выдохнул воздух и как можно тише притворил дверь.
Но как он ни старался, петли скрипнули.
– Дверь-то смазки просит! – прошептал капитан.
Он подошел к двери в спальню и отворил ее с теми же предосторожностями.
Дверь не скрипела, а на полу лежал отличный смирнский ковер, мягкий и заглушавший любые шаги; «старый морской волк» подошел к самой постели Петруса, но тот так и не проснулся.
Петрус лежал, выпростав из-под одеяла руки и ноги и разметав их в стороны, словно пытался во сне подняться.
В таком положении Петрус был очень похож на мальчика из басни, спящего подле колодца.
Капитан, умевший в иные минуты бесподобно владеть ситуацией, потряс крестника за руку, словно мальчика из басни, за собой же, по-видимому, оставил роль Фортуны:
Милый мой! – она ему сказала – Будьте осмотрительнее впредь!
Упади вы вниз, кого винить бы стали?
Возможно, капитан продолжал бы цитату, если бы не Петрус: внезапно проснувшись, он широко раскрыл испуганные глаза и, увидев перед собой капитана, потянулся к оружию, висевшему у него в изголовье для красоты и в то же время для защиты. Он выхватил ятаган и, несомненно, поразил бы моряка, но тот успел перехватить его руку.
– Тубо, мальчик, тубо, как сказал господин Корнель. Вот дьявол! Похоже, тебе привиделся кошмар, признавайся!
– Ах, крестный! – вскричал Петрус. – Как я рад, что вы меня разбудили!
– Правда?
– Да, вы правы, мне снился страшный сон, настоящий кошмар!
– Что же ты видел во сне, мой мальчик?
– Да так, всякую чушь!
– Могу поспорить, тебе привиделось, что я снова уехал из Парижа.
– Нет, если бы так, я был бы, напротив, только доволен.
– Что?! Доволен? Не очень-то ты любезен.
– Если бы вы только знали, что я видел во сне! – продолжал Петрус, вытирая со лба пот.
– Рассказывай, пока будешь одеваться, это меня позабавит, – предложил капитан с напускным добродушием.
– Нет, нет, все это слишком невероятно!
– Уж не думаешь ли ты, мальчик мой, что мы, старые морские волки, неспособны понимать некоторые вещи?
– Аи! – едва слышно обронил Петрус, поморщившись. – Опять этот «морской волк»!
Вслух он прибавил:
– Вы непременно этого хотите?
– Конечно, хочу, раз прошу тебя об этом.
– Ну, как угодно, хотя я бы предпочел никому об этом не рассказывать.
– Я уверен, тебе приснилось, что я питаюсь человечиной, – рассмеялся моряк.
– Лучше бы уж так…
– Скажешь тоже! – вскричал капитан. – И того было бы довольно!
– Что вы, крестный, все гораздо хуже!
– Врешь!
– Когда вы меня разбудили…
– Когда я тебя разбудил?..
– …мне снилось, что вы меня убиваете.
– Я – тебя?
– Вот именно.
– Слово чести?
– Клянусь!
– Считай, что тебе крупно повезло, парень.
– Почему?
– Как говорят индусы, «покойник – к деньгам», а они-то разбираются и в смерти, и в золоте. Везет тебе, Петрус.
– Правда?
– Мне тоже приснился однажды такой сон, а на следующий день знаешь что случилось?
– Нет.
– Мне приснилось, что меня убивает твой отец, а на следующий день мы захватили в плен «Святой Себастьян», португальское судно, которое шло из Суматры, набитое рупиями.
Твоему отцу досталось тогда шестьсот тысяч ливров, а мне – сто тысяч экю. Вот что бывает в трех случаях из четырех, когда снятся покойники.
V.
Петрус и его гости
Петрус встал и позвонил прежде, чем успел одеться.
Вошел лакей. – Вели запрягать, – приказал Петрус, – я нынче выезжаю до завтрака.
Молодой человек занялся туалетом.
В восемь часов лакей доложил, что коляска готова.
– Будьте как дома, – сказал Петрус капитану, – спальня, мастерская, будуар к вашим услугам.
– Ого! Даже мастерская? – удивился капитан.
– Мастерская – в первую очередь. Полюбуетесь там сундуками, японскими вазами и картинами, которые вы спасли.
– В таком случае прошу твоего разрешения побыть в мастерской до тех пор, пока я не буду тебе в тягость.
– Вы можете оставаться там, пока… ну, вы сами знаете.
– Да, пока к тебе не прибудет модель или у тебя не будет сеанса. Договорились!
– Договорились, спасибо. В воскресенье я приступаю к портрету, это займет около двадцати сеансов.
– Ого! Какой-нибудь крупный сановник?
– Нет, маленькая девочка.
Потом, напустив на себя безразличный вид, прибавил:
– Младшая дочь маршала де Ламот-Гудана.
– О!
– Сестра графини Рапт.
– Не знаю таких. А у тебя здесь есть книги?
– И здесь, и внизу. Вчера вечером я видел у вас в руках томик Лафонтена.
– Верно. Лафонтен и Бернарден де Сен-Пьер – мои любимцы.
– Вы найдете там помимо этих авторов еще современные романы и довольно приличную коллекцию путевых заметок.
– Ты говоришь как раз о тех двух видах литературы, которые я терпеть не могу.
– Почему?