Сальватор. Том 2
Шрифт:
– Каким образом я могу вам помочь, господин Сальватор?
– Очень просто Господин Жерар не может, учитывая его отношения с полицией, не подчиниться приказанию господина Жакаля.
– Это практически невозможно.
– Предположим, что господин Жакаль приказывает господину Жерару оставить все дела и немедленно отправиться в гостиницу «Черная голова» в Сен-Клу. Господин Жерар должен будет в ту же минуту поехать туда, куда господин Жакаль ему укажет.
– Так я полагаю.
– Значит, вы отлично все поняли Вы приедете в Ванвр к господину Жерару во время ужина, в половине седьмого.
Чтобы насладиться последними пригожими деньками, за стол садятся в пять часов в саду Вы прибудете как раз во время перемены блюд, подойдете, дружески улыбаясь и подмигивая, к господину Жерару и скажете «Дорогой коллега! Господин Жакаль, наш общий начальник, просит вас немедленно отправляться для исполнения дела чрезвычайной важности в гостиницу „Черная голова“ в Сен-Клу».
– И это все, что вам от меня нужно?
– Все.
– Мне представляется, что дело это довольно несложное, я говорю «довольно», а ведь я не прав.
– Как это?
– Я рискую вызвать недовольство господина Жакаля… Нет ли более удачного способа выманить господина Жерара из дому?
– Поверьте, дорогой господин Жибасье, – возразил Сальватор, – что если бы я знал другой способ, более удачный, как вы выражаетесь, я не преминул бы вам его предложить Но лучше того, что я вам изложил, просто не существует Прошу заметить, речь идет не только о том, чтобы выманить господина Жерара из дому, но и удержать его на два часа. Три четверти часа уйдут на то, чтобы добраться из Ванвра в Сен-Клу, полчаса – на безрезультатное ожидание господина Жакаля, три четверти часа – на обратный путь. Вот вам ровно два часа, которые мне так необходимы.
– Не будем об этом больше говорить, господин Сальватор.
Все будет сделано, как вы того хотите, хотя, признаться, я не горю желанием вызывать гнев своего начальства.
– Вы можете его избежать.
– Каким образом?
– Ничего нет проще. Не расставайтесь с господином Жераром, проводите его в Сен-Клу, сделайте вид, что вас расстроило опоздание господина Жакаля. Через полчаса вы расхохочетесь и скажете: «Дорогой господин Жерар! Как вам нравится моя шутка? Хе-хе-хе!» – «Какая шутка?» – спросит он. – «Да обыкновенная! – ответите вы. – Я услышал, что вы устраиваете пикник в своем Ванврском особняке. Вы меня не пригласили, я счел, что такая забывчивость непростительна, и отомстил вам этой мистификацией. Господин Жакаль ничего не приказывал, кроме того, чтобы передать вам самые горячие поздравления». На этом вы раскланяетесь и предоставите ему вернуться к гостям. Таким образом, никто на вас не рассердится, кроме господина Жерара, а на его гнев, как я понимаю, вам наплевать.
Жибасье восхищенно посмотрел на Сальватора.
– Вы великий человек, господин Сальватор! Если вы не сочтете мою просьбу чересчур вызывающей, я был бы счастлив пожать вашу руку.
– Да, – сказал Сальватор. – Вы, видимо, хотите убедиться, насколько сильна рука, которую вы пожимаете. Вы видите, что она небольшая и белая, и полагаете, что без труда раздавите ее в своей? Вы снова заблуждаетесь, и я вам это докажу, дорогой господин Жибасье. Я только надену перчатку.
Сальватор разрядил пистолет, положил его в карман, надел на правую руку темную перчатку, какие носят щеголи по утрам, и протянул Жибасье руку, изящную, как у женщины.
Жибасье уверенно схватился за нее своей тяжелой лапой и попытался зажать ее в своих узловатых пальцах.
Но едва их руки соприкоснулись, как на лице Жибасье мелькнуло удивление, мало-помалу сменившееся выражением нестерпимой боли, а потом и томительного отчаяния.
– Ах, черт подери! Тысяча чертей и преисподняя! Да вы сломаете мне руку! – закричал он. – Смилуйтесь! Сдаюсь!
Он упал перед Сальватором на колени, а у того лопнула на руке перчатка, зато улыбка во все время схватки так и не сошла с губ.
Сальватор наконец выпустил руку, которую сжимал до тех пор, пока из-под ногтей у его противника не выступила кровь.
– Намотайте себе на ус, дорогой господин Жибасье, во избежание опасностей, которым вы подвергаете себя по незнанию, – сказал Сальватор, – что если я употреблю против вас какое-нибудь оружие, то лишь в самом крайнем случае. Вы пожелали, чтобы я «оказал вам честь», пожав вашу руку. Постарайтесь запомнить надолго о «чести, которую я вам оказал».
– Ах, черт побери! Да, я о ней не забуду, – пообещал каторжник, разлепляя левой рукой пальцы правой. – Спасибо за науку, господин Сальватор, она пойдет мне на пользу, и вы не раскаетесь, что потеряли время. За битого двух небитых дают.
– Пора заканчивать, – сказал Сальватор.
– Каковы будут ваши последние приказания?
– В половине седьмого вы должны быть у господина Жерара. Отпустите его не раньше восьми часов. Завтра утром придете за пятью тысячами франков ко мне по адресу: улица Макон, дом номер четыре. И таким образом, ваш так называемый крестник Петрус будет с вами в расчете.
– Я понял.
– И зарубите себе на носу. Если вздумаете сыграть со мной дурную шутку, считайте, что вы покойник. Будете иметь дело либо со мной, либо с правосудием.
– Обещаю, что ни о чем другом и не помыслю, – поклялся каторжник, низко кланяясь Сальватору.
Молодой человек торопливо сбежал по лестнице и отправился на поиски Жана Бычье Сердце, которого послал на площадь перед Обсерваторией.
XIX.
Ужин на лужайке
В центре огромной лужайки, похожей на ковер, брошенный к подножию замка, из которого вели точеные каменные ступени крыльца, г-н Жерар приказал накрыть стол. За столом сидели одиннадцать человек, приглашенных хозяином под предлогом ужина, а в действительности – чтобы обсудить приближавшиеся выборы.
Господин Жерар постарался ограничить число приглашенных до одиннадцати, а вместе с хозяином за столом сидели ровно двенадцать человек. Г-н Жерар умер бы от страха или, во всяком случае, ужинал бы без всякого аппетита, если бы их оказалось тринадцать. Честнейший человек был невероятно суеверен.
Все одиннадцать приглашенных были именитые граждане Ванвра.
Они охотно приняли приглашение владетельного сеньора.
Ведь г-н Жерар вполне мог сойти за ванврского сеньора. Они питали к честнейшему человеку, ставшему по воле Провидения их согражданином, благоговейное почтение. Скорее можно было заставить их поверить в то, что в полдень не светит солнце, чем усомниться в безграничной добродетели их Иова. Завистливые, тщеславные, себялюбивые буржуа словно забыли о зависти, тщеславии, себялюбии в обществе скромного, верного, самоотверженного и несравненного их согражданина. Никто в Ванвре и его окрестностях не мог пожаловаться на г-на Жерара, напротив, многие лишь могли похвастаться таким соседством. Он никому ничего не был должен, зато каждый был ему хоть чем-нибудь да обязан: один – деньгами, другой – свободой, третий – жизнью.