Сальватор
Шрифт:
— В метр глубиной и два с половиной в окружности, — заметил землемер.
— А что он ищет? — полюбопытствовал судебный исполнитель.
— Вещественное доказательство, — сказал Сальватор.
— Какое? — уточнил нотариус.
— Скелет мальчика, — ответил Сальватор.
Слово «скелет», произнесенное после жуткого рассказа Сальватора, да еще в такой час, когда солнце стало клониться к закату, ужаснуло всех присутствовавших. Гости отшатнулись от ямы, один только врач подошел поближе.
— Стол мешает, — заметил он.
— Помогите мне, — попросил Сальватор.
Они вдвоем взялись за стол, приподняли его и перенесли на несколько шагов в сторону, освобождая место собаке.
Брезиль словно не замечал их действий; он был поглощен своим страшным делом.
— Ну, господа, — призвал Сальватор. — Немного мужества! Мы же мужчины! Какого черта?!
— Да, мне, признаться, любопытно увидеть развязку, — сказал нотариус.
— Мы к ней приближаемся, — заверил Сальватор.
— Посмотрим, посмотрим, — загомонили остальные, подходя ближе.
Пса обступили со всех сторон.
Брезиль, похожий скорее на машину, чем на животное, продолжал рыть землю с упорством и уверенностью.
— Смелей, славный мой Брезиль! — поддержал его Сальватор. — Ты, наверное, выбился из сил, но мучения твои сейчас кончатся: смелей!
Пес повернул голову и, казалось, с благодарностью взглянул на хозяина.
Поиски продолжались еще несколько минут. В это время гости, затаившие дыхание, с раскрытыми ртами и широко распахнутыми от любопытства глазами, молча наблюдали за странной сценой, разыгрывавшейся между собакой и хозяином, который был, как видно, не таким уж большим другом г-на Жерара, как он уверял вначале.
Спустя пять минут Брезиль тяжело вздохнул, перестал рыть землю и вдруг положил морду на горку только что вырытой земли.
— Он нашел, нашел! — обрадованно воскликнул Сальватор. — Ты нашел его, да, песик?
— Что нашел? — спросили присутствовавшие.
— Скелет, — пояснил Сальватор. — Сюда, Брезиль! Остальное — дело людей. Сюда, мой пес!
Брезиль выскочил из ямы и улегся на краю, поглядывая на хозяина, будто хотел сказать: «Теперь твоя очередь».
Сальватор спрыгнул в яму, запустил руку в самое глубокое место и подозвал врача:
— Подойдите, сударь, и пощупайте.
Врач отважно спустился вслед за Сальватором, в то время как другие гости, с которых окончательно слетел хмель, с недоумением переглядывались. Доктор протянул руку, как сделал его предшественник, и почувствовал в пальцах нечто нежное и шелковистое, заставившее Сальватора вздрогнуть, когда Брезиль в первый раз обнаружил скелет ребенка в парке Вири.
— О-о! — воскликнул врач. — Волосы!
— Волосы! — повторили гости.
— Да, господа, — подтвердил Сальватор. — И если вам будет угодно сходить за свечами, вы сможете в этом убедиться.
Все бросились к дому и вернулись кто с канделябром, кто с подсвечником.
У ямы остались только врач и Брезиль. Сальватор направился к небольшой пристройке, в которой садовник хранил свой инструмент, и вскоре вернулся с лопатой.
Гости сгрудились вокруг ямы; в свете полусотни свечей было видно как днем.
На поверхности земли показалась прядка светлых волос.
— Ну-ну! Необходимо продолжать! — заметил доктор.
— Именно это я и собираюсь сделать, — сказал Сальватор. — Господа! Возьмите скатерть, разложите ее рядом с ямой.
Присутствовавшие повиновались.
Сальватор спустился в яму с той же осторожностью — мы бы сказали, с тем же благоговением, как если бы он имел дело с телом, — вонзил лопату в землю и при помощи этого рычага осторожно выкопал голову мальчика, покоившуюся на подушке из глины.
Гостей охватила дрожь, когда Сальватор, не снимавший белых перчаток, бережно приподнял детскую головку и переложил ее на скатерть.
Затем он снова взялся за лопату и продолжал работу.
Постепенно, косточка за косточкой, он собрал все, что осталось от мальчика. Через некоторое время он смог разложить на скатерти все кости по местам, называя их по-латыни, и составить скелет полностью, ко всеобщему изумлению присутствовавших, но в особенности к удовлетворению доктора, который сказал:
— Я имею удовольствие разговаривать с собратом?
— Нет, сударь, — возразил Сальватор, — я не имею чести быть врачом: я обыкновенный любитель анатомии.
Он обернулся к свидетелям этой сцены и продолжал:
— Господа! Вы все свидетели, не правда ли, что я нашел в этой яме труп ребенка?
— Я готов быть свидетелем, — откликнулся врач, казалось стремившийся единолично подтвердить то, что Сальватор просил засвидетельствовать всех. — Скелет принадлежит мальчику от восьми до девяти лет.
— Все свидетели! — повторил Сальватор, обводя всех вопросительным взглядом.
— Да, все, все, — хором подхватили присутствовавшие, которым заранее льстило, что они призваны занять почетное место в событии, каким бы оно ни оказалось.
— Значит, все готовы подтвердить увиденное перед законом, если будет суд? — продолжал Сальватор.
— Да, да, — повторили гости.
— Надо бы составить протокол, — предложил судебный исполнитель.
— Ни к чему, — возразил Сальватор. — Он уже составлен.
— Как это?
— Я был совершенно уверен в этой находке, — сообщил Сальватор, вынимая из кармана гербовую бумагу. — Вот, пожалуйста.
И он прочел протокол, составленный в тех самых выражениях, в каких пишутся обыкновенно подобного рода бумаги. Указано было все, вплоть до точного места, в котором обнаружили скелет. Это свидетельствовало о том, что Сальватор не в первый раз явился в ванврский сад.
Не хватало в протоколе одного: фамилий и имен тех, кто участвовал в эксгумации.