Сам себе властелин 4

Горбов Александр Михайлович

— Тогда не надо мне врать, — я сдвинул брови и гаркнул, — какая себестоимость?

Свежеиспечённый оружейный барон поморщился.

— Пятьдесят золотых.

Я не сомневался — даже эта сумма завышена, хорошо, если не в два раза. Ну не может гоблин не обманывать! Пытаться их переделать, всё равно что заставлять не быть воду мокрой. Но, скажем честно, такая стоимость меня устраивала. Пусть считает, что обдурил меня и радуется.

— Не считайте меня монстром, Лев Бонифатьевич. Я не собираюсь вас грабить.

Он зыркнул на меня из-под седых бровей.

— Вы не монстг,

вы хуже. Вы Чёгный Владыка.

— Ой, да ладно! А кто хотел слупить с меня две тысячи процентов прибыли? На такое даже я не способен.

— У меня тгидцать внуков. После вашей “Пигамиды” что мне оставлять им в наследство?

— Заработаете, я в вас не сомневаюсь. Но не за мой счёт.

Нас прервал джинн, притащивший поднос со всякими вкусностями. Гоблин не стал дожидаться, пока хозяин шашлычной расставит тарелки и ухватил большой зажаристый пирожок.

— Лев Бонифатьевич, вы же говорили, что у вас больной желудок и диета.

Он только отмахнулся:

— Я бедный тогговец, мне нельзя отказываться от бесплатного завтгака.

— Возвращаясь к нашим соронам: готов брать у вас ружья, скажем… По семьдесят пять.

— Грабёж, — буркнул гоблин.

— Грабёж? Скажите, Лев Бонифатьевич, часто вам предлагают доходность в пятьдесят процентов? Может, мне обратиться к другим вашим собратьям?

— Ну, что вы так сгазу, — замахал он руками, — это я так, гади поддегжания обгаза. Мне положено, нагодная тгадиция.

— Но я готов пойти вам навстречу. Скажем, потребовать, чтобы вы продавали ружья другим покупателям не дешевле тысячи.

— Согласен. И налоговые льготы.

— А лицо не треснет?

Лев Бонифатьевич скривился.

— Оно у меня тгренигованное.

— Как поставите мне первые две тысячи стволов — мы вернёмся к этому предложению.

— Договорились.

Мы ударили по рукам. Гоблин откланялся и быстренько сбежал. Нет, однозначно, надо подрядить Казну сделать тайную инспекцию на его производстве — сколько реально делают ружей, не уходит ли налево. Но это чуть позже, а сейчас пора навестить кое-кого.

* * *

Дверь нам с Сеней открыл лично Торквин. Бодрый и свежевыбритый, “колобок” излучал радушие. И был до ужаса разговорчив.

— Владыка! Не ожидал вас в такую рань. А зря, вы такая ранняя пташка, как и я. Проходите, прошу вас. О, уважаемый Сеня! Вас я рад видеть не меньше вашего патрона. Сюда, пожалуйста. Не возражаете, если мы сядем во внутреннем дворике? Люблю разговаривать среди зелени, настраивает на правильный лад. Будете кауаффий? Да чего я спрашиваю, конечно, будете. Лично сварю, если не возражаете. У меня неплохо получается — стал его пить по вашему примеру. И знаете — мне нравится. Отлично бодрит и добавляет искру в жизнь. Печенье? Прошу.

— Торквин, вы можете на минутку замолчать? Я хоть слово вставлю.

— Простите, — он прижал правую руку к груди, — да, конечно. Уже нем как рыба.

Он протянул мне чашечку кауаффия и уселся напротив, изобразив на лице смирение и внимание.

— Рассказывайте, что там со светлыми.

“Колобок” подобрался и чётким голосом доложил:

— Наблюдается аномальная активность в городах светлых. Вербуются вольные отряды из западных гаваней, собирается ополчение и рыцари. Цели похода в открытую не называются, но делаются прозрачные намёки на “окончательное решение тёмного вопроса”. Доклады поступают оттуда с некоторой задержкой, но по последним данным, выступление состоится буквально на днях. Если хотите моё мнение — войска светлых будут у Калькуары к середине лета.

— Кемнаро?

— Прибыли два полка эльфов: “Живодёры” и “Барбаносы”. Разместились в казармах, в городе появляются редко. Из горожан сформирован отряд ополчения. По городу ходят слухи о скорой заварушке. Кто-то уезжает из города, кто-то, наоборот, полон решимости отомстить за унижение.

— А что говорят наши любимые Старейшины? Председатель? Как там моя подружка Крокодила?

Торквин подёргал себя за мочку уха.

— Официальных заявлений не делают. А в приватных беседах… Скажем так — осторожничают. Открыто против вас не выступают, но настроение враждебное. Председатель практически не появляется на публике, а Крокодила, — шпион усмехнулся, — ежедневно устраивает балы.

— Понятно.

Я взял паузу, сделав вид, что увлечённо пью кауаффий. Что-то меня царапнуло в словах Торквина. Знакомое, которое я недавно слышал. Или читал? Точно! Как он сказал?

— Торквин, откуда, вы сказали, светлые вербуют наёмников?

— Западные гавани, Владыка.

— Ага.

Точно, мне это название сегодня уже попадалось. Где? В письме Галадона. Как он там писал: “Мы привлечём всех от Хвицатса до западных гаваней”. То есть точно указал на наёмников из этих самых гаваней. А причём здесь Хвицатс? Вероятно, тёмных оттуда хотят привлечь к заварушке. Плохо, очень плохо — если против Владыки идут тёмные, это добром не кончится. Как минимум это ударит по имиджу.

— Торквин, скажите мне…

— Да-да?

— Я давал вам наводку в Хвицатсе, помните?

— Гутберг из Муйнца? — “колобок” улыбнулся, как кот, дорвавшийся до сметаны. — За него я должен сказать отдельное спасибо. Гениальнейший человек! Сколько вы ему дали заклинаний? Два или три? Он организовал обучение, собрал пожертвования и создал настоящее тайное общество. Причём с абсолютно преданными членами. Мои люди помогли ему: деньгами, книгами, научили кой-каким приёмам конспирации. Сейчас Народный Университет — влиятельная подпольная организация. У них даже есть свои боевые маги! Лет десять, и они с лёгкостью возьмут власть в Хвицатсе.

— У нас нет десяти лет.

— Я что-то пропустил?

— Мои источники сообщают, что светлые привлекают тёмных из Хвицатса в войну против нас.

Торквин пожевал губами.

— Они не ошибаются? Мне ничего об этом не известно.

— Не будем рисковать. Свяжитесь с Гутбергом немедленно: пусть обвинят власти города в развязывании войны. Акцентировать внимание, что война против Владыки не нужна. Пусть устроят демонстрации, выступления. Типа, “нет войне”, “не дадим умирать нашим парням за чужие интересы”, “хлеб народу вместо оружия”, “мир хижинам, война дворцам”. Чтобы речь об отправке войск не шла вовсе.