Самая грешная ночь
Шрифт:
— Красивое имя, — прошёлся бархатным шелестом по моему сердцу.
Вмиг помрачнел. Обхватив ладонями свою голову, тихо издавал протяжный стон.
— Ты в порядке? — заволновалась, смотря на него.
— Да, — ответил мне он, потирая виски. — Так бывает.
Генрих ненадолго задумался, погрузившись глубоко в свои мысли, а во мне зарождалась паника.
Только бы не вспомнил. Только бы не сумел этого сделать…
Боясь, что произойдет то, чего так страшилась,
— Как собираешься жить дальше? — задала вопрос, желая услышать о его планах на будущее.
— Уеду, — без эмоций в голосе ответил он, поднимая на меня глаза. — Мне не нужно это состояние. Вообще ничего не нужно.
— Вот как? — удивилась его словам. — Не торопись. В прошлом ты был одержим богатством Фостеров. Всё вспомнишь и можешь потом пожалеть.
— Не пожалею. И перед своим отъездом хочу отдать все деньги Фостеров тебе.
— Ты спятил? — задохнулась я. — Мне ничего этого не нужно.
— Ты единственная, кто имеет права на эти деньги. Ты ждёшь наследника Фостеров. А мне, они ни к чему…
— Я против. Даже не желаю об это слышать, Генрих.
— Я сделаю так, как считаю нужным, Эмма. Завтра собираюсь встретиться с адвокатами. Перед отъездом оформить всё на бумаге.
— Мне это не нужно! — вновь повторила я с нажимом.
— Это для ребёнка…
На этом мне пришлось с ним попрощаться, потому как наш разговор снова выходил за рамки благоразумия и заставил меня разозлиться.
Всю ночь я размышляла над его словами. Складывалось впечатление, будто он всё решил. Причём не сиюминутно, а до того, как произошел наш с ним разговор.
Его подарок был заманчивым, и узнай моя мать о нём, ни за что не позволила бы мне отказаться. Мне же его щедрость доставит массу трудностей и недопонимания в лице моего жениха.
По этой причине, утром, едва дождавшись отъезда Джастина, я снова поехала в поместье к Генриху.
Нужно было, во что бы то ни стало его переубедить. Мне было всё равно, как он распорядиться состоянием Фостеров, но принимать его я не собиралась.
Всю дорогу обдумывала каждое своё слово. Подбирала нужные слова, но оказавшись у хижины, мысли все разом покинули мою голову.
Сделав вдох-выдох, толкнула дверь вовнутрь и потеряла дар речи.
У старого шкафа, на котором находилось зеркало, стоял мой любимый.
В точности, каким я его помнила.
В белой рубашке, черных брюках. Гладко выбрит, тщательно уложенными волосами.
Призрак спустился с небес и через отражение в зеркале смотрел прямо на меня.
Ричард…
Сердце зашлось от увиденного. Как завороженная стала приближаться к нему.
Мужчина молча обернулся и продолжал
Встав на цыпочки, обхватила ладонями лицо и прижалась к его губам в поцелуе.
Потеряла всякую четкость реальности. Эмоции захлестнули, раздирали на части.
Его губы…
Горячие… пленяющие мой разум.
Плавили меня. Обжигали.
Его язык уверенно врывался вглубь, скользил по-моему. Словно вовлекал в запретный, первобытный танец.
Происходящее было на грани умопомешательства. Он стал ласкать меня как одержимый. Как изголодавшийся зверь. Руша запреты, преграды. Сжигая меня до тла…
Испугавшись его напора, резко отстранилась и отступила на шаг, возвращаясь в реальность.
— Прости… мне не следовало, — произнесла едва слышно. — Прости.
Заливаясь краской, бросилась к машине.
Что я натворила? Зачем стала целовать этого мужчину?
— Это не Ричард! — напомнила самой себе, усаживаясь за руль. — Это монстр, который убил любимого.
Как я могла это сделать? О чём только думала?
Проклиная себя, поехала обратно в город.
Нужно было отвлечь себя. Занять себя чем-то, чтобы не думать о произошедшем. То, что случилось, в голове не укладывалось.
Созвонившись с подругами, мы отправились в кино. Но по его окончанию я так и не сумела вспомнить, о чем был фильм.
Встреча с девочками не помогла. То и дело мыслями я возвращалась в ту минуту, где мы с Генрихом целовали друг друга как одержимые.
Вернувшись домой, меня озадачил звонок Мэйсона.
Не слушая никаких возражений, он сообщил, что утром следующего дня приедет, чтобы забрать меня в Массачусетс.
Мне стало дурно. Всё внутри меня клокотало в протесте. Возвращение в дом Мэйсона было последним, чего я сейчас желала.
Из головы не выходил поцелуй с Генрихом. Вкусив желаемого, уже не могла думать ни о чём другом. Хотелось большего. То, что мужчина был способен мне дать.
Наслаждение в объятиях пусть и не настоящего Ричарда, а лишь его копии.
Была уверена, Генрих желал меня. Иначе бы не стал отвечать так жадно, яростно.
Он, так же, как и я, чувствовал ко мне дикое влечение. Хотел близости.
Желание было сильнее моего разума.
— Сейчас или никогда, — прошептала себе под нос, откидывая телефон в сторону.
Уже утром здесь будет Мэйсон. Я не сумею ничего придумать, и он увезёт меня обратно к себе.
Не думая о последствиях, под покровом ночи сорвалась к Фостеру. Гнала машину как одержимая.
В голове был туман и бешеное желание испытать то, что никогда не сумею познать с Мэйсоном.