Самая грешная ночь
Шрифт:
Оказавшись на пороге хижины, я, ни минуты не медля, приблизилась к сидящему у огня Генриху.
Он сидел в расслабленной позе спиной ко мне, держа в руках наполовину опустошенную бутылку дорогого бренди.
Слыша мои шаги, так и остался недвижимым, задумчивым.
Положив свои руки ему на плечи, склонилась, вдыхая запах греха, который уже не позволит свернуть обратно.
— Ты мне нужен. Сейчас, — обронила очень тихо. — Один раз, и мы больше не увидимся…
Мужчина медленно поднялся с места
— Один раз, это слишком мало, — прохрипел он, прежде чем впиться в меня поцелуем.
Его губы были требовательными, горячими, с примесью алкоголя. Ласкали развязно, пробивая путь бесстыдному языку.
Руки будто позабыли про совесть. Ласкали на грани безжалостности, пробуждая во мне животную похоть. Изучал моё тело жадно, не спеша…растягивая удовольствие.
Подхватив на руки, будто ценную ношу, понес в направление постели. Уложив меня поверх пледа, продолжил свою сладкую пытку, так что сердце едва не останавливалось.
Между ног уже было влажно. Ныло, требуя мужской ласки. Этот дьявол чувствовал это. Сквозь ткань принялся ласкать моё интимное место, сознательно подталкивая к краю обрыва.
— Не спеши… — прошептала, ловя его губы своими. — Дух захватывает.
Этот мужчина был способен душу из меня вынуть своими ласками.
Я уже хотела его до ломоты в теле. Настолько бешено, что это желание порабощало разум.
Безумие чистое. Он не Ричард, а я изнывала от удовольствия.
Одно его касание, и я разлеталась на осколки.
— Сладкая, — шептал он, вводя пальцы в мое влажное лоно.
— Тебя хочу. Сейчас… — прошептала ему в губы. — Пожалуйста.
Не заставляя меня просить дважды, мужчина, заменив пальцы эрегированным естеством, наполнил меня до краёв, заставляя стонать и сотрясаясь от удовольствия.
— Ты — ангел, — шептал он, покрывая мое лицо поцелуями. — Чистое наслаждение.
Глаза наполнились слезами от стремительного оргазма. Жадно хватая ртом воздух, посмотрела в его глаза.
— Не останавливайся, — дышала ему в губы сбивчиво. — Хочу ещё… безумно.
Генрих начал двигаться во мне, а по телу, будто ток пробегал. Разряд за разрядом в миллиард вольт.
Брал меня то грубо и алчно, то нежно и трепетно. От такого контраста меня молнией прошибало. Пробивало от макушки до пяток, сводя мышцы тягучими судорогами нахлынувшего наслаждения.
— Девочка моя, — изливался в меня мужчина, вынуждая стонать в голос.
Целовал по новой, словно помечал губами. Клеймил. Пил до дна.
Его поцелуи были чистый грех. Всё происходящее было будто наваждением. Греховностью. Запретным безумием, перед которым я не могла выстоять.
Его шрам на руке как у Ричарда… как та рана, на которую лично швы накладывала.
Я утопала в иллюзии. Погрязла в своём желании воскресить любимого, что зрение выдавало картинки, которые желала видеть, а не существовали в действительности.
Забыла, как дышать. Всё на свете перестало существовать, когда, коснувшись пальцем белого шрама, почувствовала его шероховатость, неровность.
Шок был ничем по сравнению с тем, что я испытала.
Мне в глаза смотрел не Генрих, а Ричард. Тот, кого я любила и оплакивала всё это время.
Эпилог
— Ричард! Ты — Ричард! Боже мой… — дрожа всем телом, прорыдала в голос.
— Да, — подтвердил он, смотря мне в лицо.
— Ты мне лгал, — крикнула громко, стараясь не лишиться рассудка… — Лгал.
— Нет, — произнёс он тихо, отводя взгляд.
— Всё ложь. Ты знал… помнил и … обманывал меня все это время, — кидала в него обвинения.
— Эмма, послушай… — посмотрев снова на меня, коснулся руки.
— Не прикасайся ко мне, Ричард. Не смей… — оттолкнув его от себя, стала поспешно натягивать на себя одежду.
— Эмма, давай ты успокоишься, и мы спокойно обо всём поговорим, — не стесняясь своей наготы, встал за мной следом.
— О чём? О чём нам с тобой разговаривать? О том, что все эти дни меня обманывал, притворяясь Генрихом? А может, о том, как ты убил своих братьев? — безжалостно хлестала его словами, причиняя боль, которую испытывала все эти дни, думая, что он умер.
— Эмма, ты навредишь ребёнку. Не плачь, — принял попытку приблизиться, но тут же замер.
— Ребёнку? — усмехнулась я. — Только он тебя заботит?
— Это не так, — качнул головой, отрицая.
— Именно так всё и есть, Ричард. Если бы было по-иному, ты бы не заставил меня страдать всё это время. И… если это всё было придумано ради того, чтобы отнять у меня малыша, знай, что этого никогда не произойдёт! — выплюнула ему в лицо, прежде чем вылететь из хижины и громко хлопнуть дверью.
Я совсем его не знала. Не знала человека, которого себе идеализировала. Любовь по-прежнему никуда не исчезла. Она загорелась внутри меня ещё ярче, сильнее. Но, страх, что любимый может быть причастен к смерти братьев, заставил отрезветь. Задуматься…
Не понятно было, для чего он лгал. Чего хотел добиться, догадка была единственной и чудовищной — мой ребёнок.
Остаток ночи я провела без сна, находясь в квартире отца. Глаз не могла сомкнуть, думая о том, что произошло.
Как бы мне хотелось, чтобы мои предположения оказались не верны. Что ошибалась на его счет, и ничего подобного не было в реальности.