Самая лучшая сказка Леонида Филатова
Шрифт:
Он верил, что залогом успеха фильма была команда актеров экстра-класса: «Пересмотрев «Экипаж», мне становится ясно, что ни в те времена, ни после, в новом поколении, лучшего исполнителя на главную роль я бы не нашел… У него все было так просто, так ясно, так понятно людям, что он вдруг оказался любимым всеми. С этим фильмом он шел, как с образом народной любви. И нес ее дальше…»
Хотя поначалу на роль красавца летчика у Александра Митты было две кандидатуры – Олег Даль и Леонид Филатов. Перед съемками он сказал об этом Леониду, и тот сразу отказался от работы. Сниматься начал Даль, но вскоре сам решил уйти. Его пытались уговорить. Но напрасно. «Я болен», – отвечал Даль. И в доказательство вытягивал перед собой дрожащие руки. Митта снова обратился к Филатову:
Митта к Филатову сперва отнесся с определенным недоверием, очень долго присматривался. Лишь ближе к середине съемок признал: «Леню мне сам Бог послал». Он как рыба в воде уверенно чувствовал себя и в дискуссиях о смысле жизни, и в постели с красоткой, и на крыле горящего лайнера. Это – в ходе съемок. А в перерывах не сидел с компанией по кафешкам, не чесал языком направо и налево, не мог нарадоваться на него Александр Наумович. Напротив, любил уединение. Запирался в комнатке и читал Чехова, Пушкина, томики которых таскал с собой везде и всюду.
Плюс ко всем замечательным «катастрофическим» киноэффектам режиссер-постановщик «Экипажа» стал признанным «пионером» эротики в отечественном кинематографе. Для «постельной сцены» сначала надо было уговорить исполнителей главных ролей – Александру Яковлеву и Леонида Филатова. «С Сашей было проще. «Раздевайся!» И она на глазах у всей группы снимает платье, потом трусики – в одну секунду раздевается, и никаких проблем, – рассказывал Митта. – А Леня упирался, сказал, что останется в джинсах… Снимали сцену ночью, а утром отдали материал в лабораторию. Когда проявщицы увидели пленку, они сразу побежали к начальству. Им и в голову не могло прийти, что это киносъемки, они думали, что я по ночам снимаю оргии. Не забывайте, шел 1979 год…»
От своего сомнительного «пионерства» в советской киноэротике Александр Митта всячески открещивался: «Эпизод долго редактировали и подрезали. В итоге ничего не осталось. Но это «ничего» в сознании зрителя как-то воспалилось, набухло и обрело плотность, которой в фильме не было. Так что об «отцовстве» не может быть и речи».
В советском прокате «Экипаж» собрал 80 миллионов зрителей. «Совэкспортфильм» лопатой греб валюту – картину закупили прокатчики более девяноста стран мира. А исполнитель роли главного героя блокбастера бесстрашный летчик Игорь Скворцов, а в жизни примерный семьянин Леонид Филатов, сам того не ожидая, наутро после премьеры и всенепременного банкета проснулся секс-символом всего Советского Союза.
Режиссер Константин Худяков никак не мог понять, почему этому скромнейшему однолюбу был предложен прямо противоположный характер «экипажного» Дон Жуана. «Но… он появлялся на встречах со зрителями, – делился режиссер своими впечатлениями, – и зал понимающе шушукался, и девочки улыбались с надеждой…»
В «Экипаже» герою Филатова приходилось отвечать на бесхитростный прямой вопрос: «И за что тебя бабы любят?» На экране он смущенно пожимал плечами и что-то бормотал. А публике пытался объяснить: «Знаете, какова страна – таковы и ее герои. Я в жизни не числил себя ничьей сексуальной грезой. Какая из меня, правда, секс-бомба? Я не на всяком пляже-то раздевался до этого, а тут – первый в нашем кино голый кадр, хоть и рыбки на первом плане… Первый постельный разговор. Думаю, за то и полюбили, что первый…»
Когда вдруг пошла волна девичьих писем, Леонид Алексеевич и вовсе растерялся: «Всю жизнь я не жил, так сказать, ни паразитом, ни верхачем, ни мотыльком. То есть это было что-то новое. Я писал стихи, занимался переводами, был серьезным человеком… Я в кино пришел после 30 лет, то есть я расстался с массой иллюзий на эту тему. И вдруг такое клише супермена… Из картины в картину я… раздевался, так сказать, в окружении обнаженных девиц. И самое смешное, мне в прокате говорили, что когда иностранцы отбирали себе наши картины, то, увидев мою фамилию, сразу
Его вместе с партнершей, актрисой Татьяной Догилевой, зрители «застукали» в полуоткровенном «непотребстве» в фильме «Забытая мелодия для флейты». Тогдашнего мужа актрисы, писателя-сатирика Михаила Мишина, читатели и слушатели без устали донимали вопросом: «Как вы относитесь к Филатову? Ведь ваша жена с ним там…» На что юморист отшучивался: мне еще повезло, что это был Филатов. На его месте мог быть Ширвиндт или Брондуков…
Ну, а Догилева же (в отличие от мужа-насмешника) отзывалась о Филатове с высоким пиететом: «Мы с ним чудесно общались… Там у нас была постельная сцена, а тогда это была большая редкость для российского кинематографа… Лежали обнаженными в постели. И он после сцены спрашивает: «А ты Мишке будешь говорить?» Я говорю: «Да, буду. А ты?» – «Нет, я Нинке не скажу». Я говорю: «Лень, она же увидит…» – «Вот когда увидит, тогда пусть и увидит…» Он производил удивительное впечатление на женщин… Редкий тип рыцарей. Он умел ухаживать, создавать атмосферу… И был необычайно интеллигентен. И играл он красиво и деликатно: он искал черты героя в себе, и поэтому все его персонажи были живыми. Он сам был очень живым, остроумным, ироничным… Он не насмехался, он легко и шутя говорил о серьезном – честно, но при этом никого не обижал… Хотя у нас присутствовало некоторое неравноправие… Если в Филатове Рязанов был твердо уверен и ждал именно его, то со мной ситуация сложилась непонятная. Эльдар Александрович… иногда срывался и кричал Филатову: «Леня, ну объясни хотя бы ты ей, что нужно сделать!..»
Посмеиваясь над происходящими с ним метаморфозами, квазиплейбой Филатов тем не менее пытался найти хоть какое-то им объяснение (или оправдание): «Видимо, какая-то социальная потребность в таком энергичном, в меру легковесном, «своем в доску» герое была. Вот и стал я грезой пятнадцатилетних девиц от Магадана до Бреста. На стенки вешают…»
Обозреватель «Комсомолки», великолепный журналист, женщина тонкая и наблюдательная, Ольга Кучкина признавалась: «Мы не были друзьями. Я и не мечтала числиться в друзьях. Особенно когда он был здоров и немыслимо хорош собой. Хорош не как слащавый красавчик, а как настоящий мужчина. Бывают мужчины, в которых что-то есть, и этим они необыкновенно притягательны. В нем это было…»
«Леня секс-символ? – переспрашивала Нина досужих и нахальных «журналюг» и так же, как «потерпевший» Мишин, от души хохотала. – Нет-нет, он… абсолютно другой. Он уникальный… Вот мы сейчас останемся одни, и он начнет хохмить и балагурить. Я не знаю более доброго, мягкого человека, чем он. Мы замечательно живем. Он эмоциональный и страшно ревнивый…»
В последнем, кстати, жена многократно превосходила мужа. Как перед следователем прокуратуры, чистосердечно признавалась: «Я могу убить человека. Не дай Бог, женщина появится… Вот Леня снимал «Сукины дети», от него одна не отлипала. Я ничего не говорила. Смотрела, наблюдала. Состояние аффекта не пришло еще… Но посмотрите на него! – как его не любить и как на него не бросаться. Я же понимаю… Но Рыба и Козерог – они так близки… В моем гороскопе ясно написано: внимание – ревнива. Но какая была бы жизнь, если бы я все время ревновала? Хотя, естественно, женщина должна быть настороже…»
Однако Шацкая никаких диких сцен ревности мужу никогда не устраивала, может быть, потому, что он серьезных поводов к тому не давал… Хотя от одного взгляда Филатова женщинам спасения не было. Да они его, этого спасения, и не искали. Только все было, увы, напрасно.
После «Экипажа» Филатов обрел привилегированное право самому выбирать себе роли. Хотя делать кинокарьеру, согласно филатовской терминологии, это «буржуазничать».
– Я потому и буржуазничал, – говорил он, – что чувствовал за спиной Театр на Таганке, в который всегда возвращался и который не даст исхалтуриться.