Самая младшая
Шрифт:
– Слышу, не глухая! Вишня, не мешай! Нет, Нель, папа не звонил. Значит, без изменений.
Полина уже не помнит, что там в учебнике. Зато она вспомнила, как летом на даче взаправду стрекоз боялась. Думала, что они кусаются. Дедушка Толя говорил, что стрекозы не опасные. Он на пляже вынимал раскладную табуретку и сидел на ней так неподвижно, что стрекозы на него сами садились. Полина успевала на берег вылезти, помидор съесть, высохнуть и снова искупаться, а дедушка был как памятник самому себе. Он говорил, что это легко – не шевелиться.
– Вишня! «Особенности органов зрения у стрекозы?» Органы зрения – это глаза. У стрекозы они фасеточные. Ты о чем вообще думаешь, Полина?
– Мам, а дедушка Толя когда из больницы вернется?
Мама перестает печатать. Стас пропускает розового зомби, который сейчас сожрет персонажа. Мама качает головой, а Стас почему-то кивает.
– Мама не знает, Полин.
– А кто знает?
Мама молчит. Она сигареты взяла, но на лестницу не уходит. И здесь тоже не курит.
Полина снова смотрит на обои – на тот кусок, где раньше была подсказка. А теперь просто зеленые полоски и белые цветы с серебряными лепестками.
– А почему его папа не вылечит? Он же врач?
– У папы специализация другая, – говорит Стас.
– Папа не умеет лечить ту болезнь, которая у дедушки, – теперь мама тоже смотрит на обои. – Но он нашел знакомых врачей, которые умеют.
– А они помогут? Ну скажи, что помогут?
У Стаса в папиной планшетке квакает победивший зомби, у мамы в скайпе кто-то сообщение прислал. А они в компьютеры не смотрят. Мама к Стасову плечу прижалась: оказывается, он совсем высоченный, выше нее.
– Наверное, помогут, – говорит Стас.
У Полины в животе опять булькает вермишель растворимая. Это как перед контрольным тестированием. Пока Инга Сергеевна задания раздает, все страшным кажется. А когда читаешь, уже не боишься. Знаешь, как такое решать. Полина и сейчас тоже знает.
Бывает такое волшебство, которое перестает действовать, если рассказать. Потому можно только намекнуть:
– Надо за дедушку помолиться. И тогда его спасут.
У мамы рот приоткрылся, а Стас такое слово сказал, как «обалдеть», только грубое. И его никто не поправил.
– Это очень просто сделать. Я в сериале видела, – Полина сейчас правду говорит, но на самом деле врет немножко. – Надо Богу рассказать про то, какой дедушка хороший. Чтобы Бог все понял и ему помог.
– А если Бога нет? – говорит Стас и в планшет смотрит. Там давно зомби победили с разгромным счетом на втором уровне.
Полина не знает, что ответить. Ей свою тайну выдавать нельзя.
– Мам, ну скажи ему, что Бог есть?
– Мне кажется, что есть. Просто его по-разному называют, кто Всевышним, а кто судьбой.
– А волшебством его можно называть? – тихо спрашивает Полина.
– Конечно, – кивает мама. – А некоторые говорят, что он – любовь.
– А некоторые… – Стас снова начинает игру проходить, – …думают, что жизнь – это квест компьютерный. Если прошел правильно, то победил. А если нет, у тебя душа сгорает.
– Я придумала! Давайте мы каждый у своего бога попросим, чтобы дедушка выздоровел. Если за него сразу три бога заступятся, это… Как в игре, когда ты меч находишь, потом лук дополнительный.
– Набор бонусов, – подсказывает Стас.
– Вишня, мы уже молимся, наверное… Но ты молодец у меня, ужасный молодец.
– Не у тебя, а у дедушки, – поправляет Полина. – Чур, я в той комнате молиться буду.
Полина закрывает дверь, включает иллюминацию на елке: иглы уже обсыпаются, лапки на рыбные косточки похожи. На полу (и на забытых Полининых тапках) много иголок, будто там ежики дрались. Она отворачивается от иголок – чтобы не придумывать про битвы зеленых ежиков прямо сейчас. Ей надо попросить Толика, чтобы он в реанимацию пробрался и врачам помог. И с самим дедушкой тоже бы поговорил, рассказал ему, как все хотят, чтобы он выписался. Полине кажется, что такая игра – не понарошку. Мама же сказала, что можно по-разному верить!
– Ты все понял, что я подумала? – шепотом спрашивает Полина.
Она знает, что Толик кивнул. И что он сейчас переместился сразу в больницу, чтобы времени не терять. Он там главврачу подскажет, какое лекарство может помочь. Или поделится с дедушкой здоровьем – как в мультиках энергией меняются. В общем, теперь чудо обязательно произойдет, и никто не удивится, потому что все его ждали.
– Спасибо, – говорит Полина. И добавляет громко, так, чтобы Толику, пока он в пространстве перемещается, все было слышно: – Я в тебя очень верю!
Им Инга Сергеевна так говорила перед контрольным тестированием. Это помогает.
В квартире тихо: наверное, Стас и мама со своими богами молча разговаривают. Гирлянда на елке мигает сперва зеленым и красным, а потом синим и золотым. Синие огоньки самые противные, они как на машинах скорой помощи. А золотые – наоборот, самые нарядные. Они как чешуя у карася из учебника. И как те солнечные рыбки с елочки старухи Паулины, про которых дед Толя в Новый год рассказывал.
– Слава, алло! – кричит вдруг мама в телефон. – Ну конечно, снимай все. Я у шефа займу!
– Это папа звонил? Он чего сказал? Чудо уже получилось?
– Еще нет, Вишня.
– Еще, наверное, рано для чуда, – Стас снова разрывает зомби на клочки.
– И ничего не рано! – Полина опять смотрит на узор обоев. – Просто мы про рыбок забыли. Без них не получится ничего!
– Вишня, ты про свои уроки с карасями? Я Инге Сергеевне записку напишу!
– Да нет же!
Неужели мама ничего не понимает? Она же дедушкина дочка!
Общие боги