Самая невзрачная жена
Шрифт:
– Как вам обитатели дворца?
– Обыкновенные люди, - улыбнулась Нала, наливая себе лимонада
– Наверное, вы уже нашли общий язык с светлой Дейлатой? Ведь и она, и вы - герцогских кровей, и вы обе стали принцессами Тарьяра, - он резким движением схватил виноградину, но не съел, а катал зеленую каплю между пальцами, как будто привлекая внимание к застарелым мозолям от меча.
– Только светлая Дейлата принцесса от рождения, я же - поневоле.
– И вы совсем не ревнуете её к мужу?
– Вы забываетесь!
– холодно отрезала
– О?
– виноградина на миг застыла между большим и указательным пальцем и продолжила бег.
– Приношу свои извинения, сиятельная. В Кейсарской империи, как вы должно быть знаете, вопросы этикета не столь строги, - он повернулся к Нале, подавшись вперёд.
– У меня дома этот вопрос посчитался бы лишь немного вольным. Бестактностью было бы, - выдохнул он, наклонившись ещё ближе к Нале: она стукнула веером по ладони, но мужчина не отодвинулся. Наоборот, сиявшие глаза завораживали, как и мягкий голос, а красота не позволяла презрительно отвернуться, манила, звала любоваться, - если бы я предложил вам в отместку изменять мужу, например... со мной, - он коснулся пальцев Налы, и отчего-то не было сил вырвать руку.
Льдистые глаза словно согрелись. Во рту пересохло, а мысли суетно заметались в голове. Такой очаровательный мужчина! Прекрасный, мужественный... За такого и головы не жалко!
Виски сдавила боль, лицо напротив становилось всё ближе и ближе, и сверкнула мысль о противоестественности происходящего. "Ортен!" - в последний момент дрогнули губы в едва различимом шёпоте.
Взметнулись вверх две чёрные тени, перевернулся стол, загремели осколки посуды. Посол зло щурился, его закрывала огромная, чёрная тень, и тьма её была плотнее той, из которой состоял Ортен.
– Вот даже как, - граф расслабленно стоял за своей тенью.
– Нападёте, сиятельная? Это будет презабавный скандал!
Нала молчала. В голову словно тряпья напихали, она отяжелела, и реальность ускользала от девушки.
– Госпожа, уйдём, - прошелестел Ортен.
***
Сургуч капал на конверт, и вот на нём появилась красная печать в виде короны, увитой вьюном. Взмах рук, и письмо оказалось у поверенного, который с поклоном бесшумно исчез. Ролден закинул ногу на ногу, вцепившись в подлокотники кресла. Отец возвышался над столом, хоть смотрелся уже тенью былого величия - он побледнел и как будто выцвел, в отличие от насыщенно-бордового интерьера кабинета с помпезной позолотой.
– Не старайся, меня взглядом не испепелить, - отмахнулся король, протирая печать бархатной тряпицей и убирая её в ящик стола.
– И ты даже мне не расскажешь о своих гениальных планах? Зачем тебе лишать титула этого барончика с окраины?
– Какая разница, Ролден?
– от тяжкого вздоха ссутулились плечи.
– Может быть, я хотел сделать так, чтобы твоя жена не сбежала к нему? Не пойдёт же она жить в нищете!
– и король поджал губы: верный знак, что больше ничего не скажет!
– Когда она узнает, меня ждут скандал и ненависть!
– смирился с неизвестностью принц.
– Семейная жизнь без них невозможна.
– Зачем ты меня на ней женил?
– глухо, в который раз спросил принц.
– Так ли важна причина?
– забормотал король, и Ролден приготовился к очередной смене темы, как это бывало раньше. Однако он слабо улыбнулся и сказал: - Перед смертью хочется искупить старые грехи, Ролден, а предначальные дали мне этот шанс. Посмотри внимательнее: может, счастье всё-таки ближе, чем кажется?
– Всё равно с обиженной женщиной мне жить, а не тебе, - проворчал принц, ничего не поняв из слов отца.
Он только сейчас осознал, как отвратительно вычурна люстра в кабинете отца: позолоченная, с массой завитушек и крылатых фигурок, на которых ютились крохотные огоньки.
– Отец, что ты думаешь о предстоящем приёме в честь кейсарцев? Подписывать ли нам договор о поставке пшеницы? А заключать ли торговый союз с Вольными Землями против султаната?
– вошедший Карнед присел на край стола, боком и к отцу, и к брату.
– Карнед!
– зашипел король, подорвавшись.
– Ухожу-ухожу, - примирительно поднял руки Ролден.
Он вышел из кабинета, стража привычно склонилась. Не выдержав, врезал по стене - висевшая рядом картина качнулась. Какая-то пасторальная идиллия, от которой хотелось плевать.
– Господин, - прошелестел знакомый голос.
На стене качалась бледно-серая тень.
– Госпожа... У себя...
И исчезла, опав.
Мчавшегося со всей возможной скоростью принца дворец не видел лет пятнадцать точно. Предначальные, сберегите наивную девчонку! Пусть жива будет!
Врассыпную с возгласами бросались дамы, замиравшие в полуреверансах, склоняли удивлённые головы мужчины, кого-то Ролден едва не опрокинул. Чуть не сшиб стоявшую за поворотом кадку с деревцем и напугал прислугу, разносившую бельё.
Первый этаж, второй, его покои, жены. Заперто?! Он дёрнул дверь второй раз, но бесполезно. Удивлённая стража замерла на постах, но приблизиться не решалась. Слуги также усердно подглядывали из-за угла.
– Зачем вы ломитесь в покои сиятельной?
– появилась, как демон из зеркала, Атина с вечной суровой складкой рта.
– Её там нет!
– Ключи!
– принц вытянул руку, и фрейлина не посмела ему перечить.
Впрочем, Атину он так и оставил за дверью, закрыв её изнутри.
– Ортен!
– тень немедленно появилась.
– Где Нала?!
Она нашлась быстрее, чем ответила тень - стоило только сделать шаг в сторону, и он увидел лежавшую на полу жену. Привычным жестом пальцы нашли пульс на шее: ровный и спокойный, как у спящего человека. Видимых ран не было, как и кровавых луж.
Успокоившись, Ролден переложил девушку на кровать, осторожно поправил голову и нащупал пульс на руке - просто для успокоения, но тут девушка дёрнулась и закричала, не открывая глаз: