Самая невзрачная жена
Шрифт:
– Так получилось, - пожал тот плечами, отходя к двери.
– Чего вам из еды принести? А то мы даже не завтракали.
Эстлиф закатил глаза, а Стиша радостно перечислила несколько блюд, которые хозяева двора готовили просто чудесно.
***
Это был настоящий бой. Бой, за время которого Лерой пришлось грозить слугам даже применением собственного дара. Тихое ''Сожгу!'' звучало для цеплявшихся за жизнь страшнее любой кары вроде увольнения. Так её и впустили в спальню к королю, который уже
– Что вы здесь делаете?
– злой Карнед поднялся из кресла, вставая между низкой кроватью и женщиной.
Лерой осмотрела скрытое полумраком помещение, пропитавшееся ароматом согревавшей мази, и ответила:
– Оставь меня с ним, Карнед. Есть вопросы, на которые он должен ответить мне не как король, но как мужчина. И лучше ему это сделать до смерти.
Наследный принц колебался, но в конце концов ушёл, честно закрыв за собой дверь. Тем более что у него было много вопросов к бывшим слугам, посмевшим нарушить прямой приказ никого не впускать.
Лерой смотрела на старую развалину, лежавшую в кровати, укрытую белоснежным одеялом до самого подбородка. Если бы не эти морщины от страдания, не застывший, безумный взгляд, он бы и в старости остался красавцем.
– Ваше Величество...
– позвала она, но он не отозвался.
– Мой виконт, - ласково позвала женщина, и король дрогнул, а взгляд его прояснился.
– Лерой... Ты всё-таки пришла, - король поднялся и даже сел, как будто боги послали ему сил на прощальный разговор. Взгляд его прояснился, но наполнился скорбью.
– Странно всё сложилось, не так ли?
– улыбнулась она, закрывая веер и переставляя табуретку к кровати, чтобы сесть совсем рядом с королём.
– Куда уж страннее, - печально улыбнулся он.
– Я думал, что любил Рати, но после встречи с тобой понял: она была другом, бесценным, но другом.
– А я по всем канонам должна была предпочесть ласкового повесу навязанному мужу, - настала пора Лерой печально улыбнуться.
– Только вот сложилось всё совсем иначе.
Водоворот воспоминаний закружил, память ожила, одновременно воскрешая им все события, свершившиеся, казалось бы, совсем недавно, но одновременно и так давно. Цепочку воспоминаний первой начала герцогиня:
– Наш первый танец...
– Поцелуй украдкой...
– Беседы в парке под луной и жеманная ревность Рати.
– Твоё равнодушие! Ты так внезапно стала ласкова с мужем, а он молодел рядом с тобой... Я был в отчаянии.
– Я забыла о тебе.
– А я нет.
Лерой прикусила губу. Да, она не раз и не два ловила на себе полный тоски взгляд молодого мужчины, танцуя на балах с мужем. Не раз и не два сбегала от разговора с ним, не желая ссорой омрачать своего счастья.
– Ты стал королём, едва не убившим меня!
– Я не смог бы, не смог!
– тихо закричал он, насколько хватило сил, вскинул руки.
– Я замахнулся, но ударить бы не смог! А ты горела, пылала! Я боялся, что убил тебя не делом, а словом. Когда пламя утихло, я сам отнёс тебя в спальню...
– Я знаю, что изгнание было меньшим злом, - оборвала причитания Лерой ноткой ехидства.
– Ты даже оставил нам титул и земли, позволил вырасти моим детям.
– Твоим и его детям!..
– всхлипнул он, не разобрав интонации герцогини.
– Ты вырастил своих. Чудные мальчики!
– искренне похвалила принцев женщина, едва успевая следить за менявшимся настроением короля.
– Но Рати не простила меня. Я бы сам не простил на её месте!
Лерой поджала губы. А что она могла сказать? Оправдать старого повесу, который, как оказалось, всю жизнь мечтал о другой женщине в присутствии жены? Или поблагодарить его за долю изгнанников и постоянные споры с одаренными и бесконечный список причин, почему она не хотела уходить за горы, выдумывавшийся перед всяким выездом во дворец?
Пожалуй, хватит с них воспоминаний, пока она не превратились во взаимные упреки и обиды. Ведь есть требующие решения дела настоящего.
– Я зла за эту свадьбу Налы. Зачем, чего ты добивался? Захотел вернуть мою семью к трону, вернуть нам былые влияние и славу?
Король съежился, взгляд заметался по комнате, но тут же он выпрямился, решительно заговорив:
– Я хочу, чтобы твои внуки жили при дворе, чтобы вы снова могли общаться с людьми. Я хотел снять клеймо изгнанников. Поймёшь ли ты меня, Лерой? Я хотел искупить вину перед тобой.
– Как же?!
– она встала, принявшись расхаживать по комнате. Даже не заметив попытки короля уцепиться за ее подол.
– Лишив Налу счастья с любимым человеком? Обрекая сына на жизнь с нелюбимой женщиной?!
– Сядь, Лерой. Поверь мне, всё у них будет хорошо, я знаю, - шептал король, внезапно схвативший женщину за руку. Он крепко сжал её ладонь, не желая отпускать.
– Не верю. На Налу уже не один раз нападали, сейчас она и вовсе пропала! И всё это началось после свадьбы!
– Всё идёт как надо, всё хорошо, Лерой. Прорицатели не ошибаются!
– Прорицатели?! Что?! Объясни же!
– едва сдержалась от позорно громкого крика Лерой, падая на табуретку.
Рука короля обмякла, свесившись с кровати. Он осел, растянувшись на кровати, а взгляд его подернулся туманом.
– Подожди еще чуть-чуть, и всё будет хорошо. Вот увидишь, моя милая Огнёвка!
Лерой едва сдержала слёзы, услышав ласковое обращение из забытого прошлого. Огнёвкой - миниатюрной птичкой с звонким голосом и алым оперением - её называл только он...
– Мой виконт, - на прощание шепнула она, поцеловав уснувшего старика в лоб.
Когда она уходила, он улыбался, окутанный ароматами весны и молодости, пришедшими из воспоминаний.
Как только Лерой закрыла двери, дуновение прошлого исчезло вместе с щемившей сердце ностальгией. Что бы ни говорил король, она не будет тихонько ждать в уголке, пока всё наладится!