Самая страшная книга 2025
Шрифт:
– Милый… – Наташа посмотрела на экран включенного ноутбука. Скриншот из интеллектуальной передачи соседствовал со снимком, сделанным в процессе следственного эксперимента. Желторотов сжимал в скованных наручниками руках молоток и косился в камеру черным глазом. – Мы знаем.
– Знаете? – остолбенел Шульга.
– Не хотели тебе говорить.
– В школе об этом все треплются, – скривилась Лиза.
– В твоей школе?! – У Шульги отвисла челюсть.
– Забей. – Наташа попыталась обнять мужа,
– Этот сайт читает полгорода! – вскричал Шульга. – И одноклассники Лизы, господи!
Он подхватил ноутбук и процитировал:
«…пользователи интернета опознали в участнике телевикторины Тихона Желторотова, печально известного Подмосковного дьявола. В девяносто пятом Желторотов был осужден, отсидел восемь лет и пропал с радаров. Утверждают, он поменял место жительства и фамилию, завел семью. Вот, что на данный момент известно о Борисе Шульге…»
– Они написали, где я работаю… – У Шульги тряслись руки. – Они меня опозорили.
– Бабушки и дедушки нет в живых… – Лиза покусала губу.
– О чем ты? – обернулась Наташа.
– Рассуждаю. Папины родители давно умерли, родственников у него нет. Кто еще может доказать, что он не сидел в тюрьме?
– Да кто угодно! – гаркнул Шульга. – Государство!
– Ты должен подать на них в суд, – сказала Наташа твердо. – На сайт, я имею в виду. Оскорбление достоинства, ложные обвинения. Они нам заплатят. Позвони Славику.
– Да, пап. Он же юрист. Позвони дяде Славе.
«Звонок другу!» – объявил ведущий в голове Шульги.
– Ну не знаю, старик… – Славик пощелкал языком. Они расположились у камина на даче, куда лучший друг перебрался после развода. – Сложно будет.
– Как – сложно?
Славик прихлебнул пиво и взвешенно сказал:
– Они себя обезопасили. Ни в чем тебя не обвиняют напрямую, а ссылаются на фантомных пользователей. «Как говорят», «это не точно, но…»
– А личные данные?
– Всё из открытых источников.
– Мне пишут сумасшедшие! Пять сообщений за день! Мне прислали фото расчлененной проститутки!
– В бан их. Сегодня такое время. Стремительное. Завтра все забудут эту статейку. Нет, если настаиваешь… Я за тебя горой, старик. Судиться – так судиться.
– Боже, как бы я мечтал, чтобы этих съемок не было! – Шульга поник. Ногтями он соскребал этикетку с пивной бутылки. – Все ведь налаживалось. Дома порядок. Карьерный рост… А тут…
– Как бы еще мой голос прозвучал по центральному телевидению?
– Ты все равно неправильно подсказал.
– Но ты и так знал правильный ответ. Улан-Удэ.
– Я там жил, ты знаешь. Мама умерла, я после школы в Бурятию рванул. На край света.
–
– В третьем.
– А мы познакомились в четвертом. У тебя там кто-то остался?
– В Улан-Удэ? Нет, – отмахнулся Шульга. – Были приятели, однокурсники. Но связь с ними я не поддерживал. Ты почему спрашиваешь? Какое это имеет отношение к…
– Никакого, – улыбнулся Славик дружелюбно. – Просто любопытство. Ударим по вискарю?
– Вы в курсе, сколько серийников сейчас находятся на свободе? – Влада постучала пальцем по дисплею лэптопа. – Воронежский Чикатило, кемеровские людоеды, лесной маньяк Ворошилов… Смертной казни больше нет, отсидел и гуляй.
– О чем вы разговариваете? – Шульга вошел в офис. Коллеги затихли, потупились. Только Влада с вызовом смотрела на Шульгу:
– Критикуем судебную систему Российской Федерации, Борис Сергеевич.
«Ощипать бы тебя, курицу».
Шульга выдержал наглый взгляд и с прямой спиной прошагал к кабинету. Закрыв за собой, он прижал ухо к двери.
– У меня от него мурашки по телу, – сказал бухгалтер абонентской службы, с которым Шульга неоднократно ходил на пиво.
– Какой-то сюрреализм… – прошептал он, стискивая кулаки. До приема жалобщиков оставалось полчаса. Пальцы сами пробежались по клавиатуре, вгоняя ненавистное имя.
Тихон Желторотов оскалился на Шульгу.
– Где ты сейчас, гад?
…и каково это, посреди беседы с супругой, сотрудниками, детьми, вдруг вспомнить, как двадцать девять лет назад ты догонял домохозяйку у трамвайных путей, бил молотком и волок кровоточащую жертву в заросли малинника под водонапорной башней из коричневатого кирпича…
– Да, войдите.
Шульга свернул вкладку, освобождая рабочий стол компьютера – семейную фотографию, захламленную ярлыками. Пожилая женщина проковыляла в кабинет и села напротив него. Пенсионеры были, конечно, наиболее проблемными клиентами. Отвоевывали каждую копейку, считая, что их мусор обязаны вывозить бесплатно.
– Слушаю вас.
Пенсионерка прижимала к груди сумочку и смотрела на Шульгу исподлобья.
– Говорите, я слушаю.
– Я – ее тетя.
– Так. А поконкретнее. Чья тетя?
– Девочки, которую ты изнасиловал и убил.
У Шульги онемели конечности.
– Я сначала не поверила. – Пенсионерка сверлила Шульгу ненавидящим взглядом. – Думала, обознались люди, думала, ты сдох давно. А ты вот… – Она окинула взором кабинет. – Жив-здоров. Сытый. В тепле.
– Так, гражданка. – Сердце Шульги колотилось. – Я не имею никакого отношения к Подмосковному дьяволу. Я не маньяк! Я – Тихон… тьфу, Борис Шульга. Это провокация и…