Самая страшная книга 2025
Шрифт:
– Спасибо, Наташ. – Шульга поцеловал жену в запястье. – Я люблю тебя.
– И мы тебя любим.
Он уснул, и ему приснилась Бутырская тюрьма.
– Что празднуем? – поинтересовался Шульга бодро.
Смех резко прервался. Коллеги обратились в манекены. Живые манекены, которые разошлись в стороны, бросив Владу одну перед Шульгой.
– День рождения? – спросил он, улыбаясь.
Влада сняла с головы картонный колпак и поправила прическу.
– Меня повысили.
– Поздравляю.
Под
– Повысили?
– Я заменю Рысакова. – В тоне, в позе Влады не было злорадства. Напротив, искреннее сочувствие.
– О… – промолвил Шульга.
Он двинулся к кабинету, поменял маршрут, едва не врезался в стену и зашагал по коридору.
Интернет полнился статьями, в которых Бориса Шульгу называли Тихоном Желторотовым. Сравнительный анализ формы ушей и прочий бред. Интервью не спасло. К Шульгам больше не приходили гости. За спиной у Наташи и Лизы шушукались. Безумцы писали в личку.
«Что ты испытывал, убивая их?»
Шульга толкнул дверь.
– Борь! – Рысаков отложил пинцет, которым выщипывал волосы из носа. – Ты чего без стука?
– Вы назначили ее главной. – Голос Шульги дрожал.
Рысаков погрустнел:
– Борь, я был вынужден… Заметь, ничего конкретного я не обещал… Начальство давит… Может, эта Влада отсосала кому.
Шульга представил молоток в своей руке. На зубах скрипела металлическая стружка. В старших классах он успел побывать подмастерьем токаря.
– Борь, ты лучше…
Рысаков не договорил.
Шульга
Обрушил боек молотка на его череп, раскраивая макушку…
…пнул ногой стул.
– Так, – сказал Рысаков. Глаза шефа забегали, заскрипели колесики уезжающего к стене кресла. – Ты успокойся, договорились? Ты хорош на своем месте… Всему свой срок… Тебе отдохнуть надо, посмотри на себя… – Рысаков только что не крестился. – Отпуск! Тебе нужен отпуск! Скажем, месяцок. Вот это мысль!
Неделю он почти не выходил из дому. Делал вид, что читает, но буквы разбегались по бумаге, взгляд проваливался сквозь страницы. Он задумывался: не довело ли общество Тихона Желторотова до преступлений? Не вручило ли оно ему больше, чем он выдержал?
Шульгу боялись. Не только дура-соседка, но и родная дочь. И когда он доставал из корзины грязное белье – переместить в стиральную машину, – Лиза вошла в ванную, уставилась на свои трусики, которые папа держал в руке, покраснела и быстро ретировалась. Она все время сидела у себя в комнате. Она закрыла аккаунты в социальных сетях и закрылась сама.
Наташа тоже менялась. Никакого секса с зимы. «Болит голова, давай спать». Порой он ловил на себе ее испытывающие взоры.
«С кем я живу?» – будто спрашивала жена.
Что ты делал с девяносто пятого по две тысячи третий год, до того как мы встретились у общих знакомых?
Что ты делал весной в овраге, в лесополосе, у железнодорожных путей страшного города Химки?
Зачем
Несколько раз ему снилась телестудия. В зрительном зале восседали манекены, пластиковые самки и самцы с бессмысленным восторгом на белых лицах и руками, готовыми аплодировать чему угодно.
Софиты били в глаза, ослепляя и дезориентируя.
– Двенадцатый вопрос! – объявил ведущий. От вдовьего мыса его идеальной прически до подбородка пробежала трещина, лицо раскололось и раскрылось, как створки устрицы, явив горизонтально расположенные зубы по краям алого пролома. Между зубами свисали нити вязкой слюны. Из дыры раздался профессионально поставленный голос: – Кто вы? А) Тихон Желторотов; б) Тихон Желторотов; в…
Шульга притворялся, что читает книгу. Мобильник он положил меж страниц «Острова проклятых» Денниса Лихэйна.
«Отбой, – написал пользователь lollemon0041 под видео с интеллектуальной игрой (кинолог и сотрудник вывозящей мусор компании заслужили двадцать тысяч просмотров). – В результате маленького расследования было выяснено, что Тихон Желторотов покончил с собой в 2006 году. У него не было ни детей, ни семьи. Он повесился в общежитии в Химках, сунув в зубы рукоять молотка, чтобы не вывалился язык. Борис Шульга, мои извинения».
– Пошел ты… – прошептал Шульга.
Голова болела. Болела постоянно. Он поднес к глазам телефон.
«Старик, – написал Славик. К гадалке не ходи, по просьбе Наташи. – Начхай на них. Если бы я обращал внимание на каждого идиота, давно сошел бы с ума. Ты умен, ты крут. Расслабься и помни о людях, которые тебя ценят. Улыбнись, твою мать, и будь как эти беспечные ребята!»
Славик прикрепил к сообщению ссылку на видео из Ютуба. Резвящиеся пингвины.
Шульга улыбнулся.
– Старик! Вот уж не ожидал! Заходи. – Славик икнул. – А я тут, прикинь, выпиваю.
– Ты сам?
– Один-одинешенек. Заходи, дорогой. Ты какими судьбами? Среди ночи…
Шульга прикрыл за собой дверь. На журнальном столике громоздились бутылки.
– Ты что, с Наташкой поссорился? Расскажешь. Пять капель… – Славик принес рюмку, сфокусировал на друге плывущий взгляд. – Ты какой-то…
– Какой?
– Жуткий. – Славик хихикнул. – Жрать будешь?
Шульга достал из джинсовой куртки лист бумаги и авторучку:
– Я хочу, чтобы ты кое-что написал.
– Напишу, старик. Все напишу! – Славик рухнул в кресло. – Чистосердечное… но утром.
– Сейчас. – Шульга щелкнул авторучкой. Славик поежился, но продолжал пьяно улыбаться.
– Ладно, ладно. Ты главный. – Он взял листок, уронил ручку и подобрал ее. – А что писать-то?
– Я продиктую.
– Ну.
Шульга встал за спиной друга и смотрел поверх его плеча. Пальцы поглаживали предмет, оттягивающий карман куртки.
– Пиши. «Не кто иной, как…»