Самая запретная книга о Второй мировой. Была ли альтернатива Сталину?
Шрифт:
...Поэтому в войска Русской Освободительной Народной Армии и пошли сразу выпущенные только что из лагерей эти самые 30 командиров РККА. Бывших командиров РККА. Причем все эти командиры были не старше обер-офицерских званий: капитаны, старшие лейтенанты, лейтенанты. Только считаные единицы из них, подобно Ивану Денисовичу Фролову, имели в РККА штаб-офицерское звание майора. А командиром полка в РККА был, скорее всего, только один ИД Фролов. Бывший командир 133-го полка 77-й стрелковой дивизии РККА Придя в РОНА в начале 1943 г. на должность начальника строевого отделения штаба РОНА, он сразу же начал разработку Дисциплинарного устава, введенного летом того же года, а также разработку
Но ИД. Фролов, который стал впоследствии и командиром регулярного полка РОНА, и командиром сводного полка РОНА в подавлении Варшавского восстаний, был единственным кадровым командиром штаб-офицерского звена в РОНА. Если не считать также бывшего майора РККА Бориса Александровича Ко- стенко, возглавлявшего в РОНА войсковую разведку, и майора Никитинского. Но ни Б.А. Костенко, ни Никитинский, в отличие от ИД Фролова, в РККА полком не командовали и высшие курсы подготовки командного состава «Выстрел» не заканчивали.
Другие же командиры были и вовсе унтер-офицерских званий. Так, майор РОНА Турлаков, командир 3-го полка РОНА, в РККА имел звание старшины. А командир 1-го батальона старший лейтенант РОНА Сорокин в РККА был и, вовсе рядовым шофером.
Так что пусть даже среди них и попадались хорошие командиры, пусть. Но все же — для Русской Освободительной Народной Армии нужны были другие командиры.
Те командиры, которые пришли командовать частями РОНА прямо из лагерей военнопленных, не могли потребовать, настоять силой своего авторитета командира на строжайшем соблюдении требований воинской дисциплины. Хотя бы потому, что этого самого авторитета у них еще не было. Им, новоявленным «командирам» этим, да, да, именно так, в кавычках, сначала нужно было еще состояться как командирам в глазах подчиненных.
Да и в собственных — тоже.
...Сначала надо было не только снаружи, но и в душе своей избавиться от этих самых «кавычек». Очистить душу от них, отмыться, забыть и никогда не вспоминать. Даже во сне не вспоминать и не возвращаться туда...
...После ужасов разгрома собственной части, когда весь мир под твоими ногами разваливается на куски и летит в черные дыры страха, в черную бездну смертельного липкого непреходящего ужаса, явственного ощущения наступающего вот сейчас, вот сию минуту, вот сию секунду — конца света.
...После ужасов взятия в плен... Когда ты с дрожащими от страха, грязными, давно не мытыми, мигом ослабевшими, какими-то ватными руками, вытянутыми вверх, впиваешься, не взглядом, нет, — всем своим измученным существом, всей своей вибрирующей от предчувствия смерти душой в черный зрачок ствола германского карабина «маузер», образца 1916/30 Года. И ожидаешь — пули. Ты уже чувствуешь ее — мягкой, такой беззащитной, грязной кожей давно немытого тела, распухшим, сухим языком мигом пересохшего рта, пересохшими, неслушающимися, какими-то жестяными губами. А также вставшими дыбом от ужаса отросшими, давно не стриженными волосами под мятой, грязной, бесформенной командирской фуражкой с поломанным, тусклым целлулоидным козырьком.
...После ужасов самого плена, когда ты голыми трясущимися руками, сдирая давно не стриженные, обкусанные ногти на пальцах, выкапываешь себе на поле, куда согнали всех взятых в плен, норку. Чтобы хоть как- то укрыться от все более и более, с каждым днем и каждой ночью подступающих холодов — предвестников лютой, страшной зимы и идущей вместе с ней смерти твоей
Потихоньку, но неотвратимо превращаясь каждый день все больше и больше в тупое бесчувственное животное, реагирующее лишь на пищевой рефлекс. С каждым днем все более тупеющее от голода и от постоянного ужаса постоянного ожидания смерти, которыми постоянно пропитано все твое такое беззащитное естество. Когда тебе кидают на землю, в эти самые испражнения, куски хлеба и еще какой-то пищи, наверное, дурной и дурно пахнущей. И ты берешь, нет, не берешь — хватаешь, хапаешь это все — вонючее, дурное, дурно пахнущее, своими грязными руками, которыми копал норку. Не замечая ни вони, ни дурноты, ни грязи. И — жрешь. Не ешь, а именно жрешь. А потом выгребаешь из-под тоненькой; негреющей почти, рваной и замызганной, но все равно такой родной шинелишки вшей. Огромное количество огромных жирных бело- серых ленивых и наглых вшей. И одновременно молишь бога, чтобы эти ненавистные, остро кусающие и пьющие твою кровь вши вдруг не побежали бы с тебя вон. Потому что, если такое происходит, это значит — тебе конец. Скорый, неизбежный и ужасный. Вши — они первыми чутко, за несколько часов, чуть ли не за сутки, чувствуют приближение смерти своего хозяина, своей жертвы, своей «овцы». Твоей смерти. И спасаются, и бегут толпами со своего обреченного на скорую теперь уже и неминуемую смерть хозяина, со своей жертвы, со своей пищи — с тебя.
Для того чтобы забыть все это, загнать все это в глубины, в закоулки своей души, также нужны были и время, и огромные усилия, которые необходимо было совершить над собой.
...А уж потом, придя в себя, кое-как наконец-то придя в себя, этим командирам можно было чего-то требовать от своих подчиненных.
И не всегда так бывало. И тогда командир «плыл по воле волн», подстраивался под своих подчиненных. Какой тогда дисциплины он мог от них требовать? Масса, «толпа» заглатывала его, и он становился частичкой этой «толпы». Не «перековывал» ее под себя, а сам подлаживался под нее. А в «толпе» всегда доминируют именно отрицательные человеческие качества. Именно эти черты неизменно одерживают в любой толпе верх и становятся ее «лэйблом».
...Помимо всего этого, в частях случались и такие факты разгильдяйства и разбазаривания ценнейших в то время боеприпасов и взрывчатки, о которых с возмущением писали в своем приказе № 26 от 15 мая 1942 г. командир Навлинского вооруженного отряда (батальона) РОНА Прошин и его начальник штаба капитан Фролов. Приказ этот находится ныне в фондах РГАСПИ (Ф. 69- On. 1.Д. 1143. Лист 62). Он содержит
Заведующий Локотьской типографией Александр Иосифович Бояров.
Ф69 оп1 д1143 л62 Выписка из приказа № 26
По Навлинскому вооруженному отряду Локотского уезда
пос. Навля15 мая 1942 г.
Наблюдаются случаи стрельбы из винтовок, пистолетов, пулеметов бесцельно по птицам, бросание гранат в реку для ловли рыбы, бросание в реку толовых зарядов для ловли рыбы. Приказываю командирам рот и начальникам местных самоохран при волостях прекратить вышеуказанные явления. О каждом произведенном выстреле доносить мне в письменной форме рапортом для принятия соответствующих мер.
П.п.Командир отряда /ПРОШИН/ Начальник штаба /ФРОЛОВ/