Самец

Almerto

Внезапно озерную гладь оглушает тонкий визг, переходящий в хриплый вой. Озеро словно взрывается миллиардами брызг, и над водой будто зависают два монстра. Тяпу я не сразу узнал. Всё тело вытянулось и стало похожим на крокодилье, с широкими мощными

лапами и длинным широким хвостом. Она вонзилась в шею не менее уродливому монстру, таких я даже представить не мог, вся морда словно сплошной рог. Мощная шея шла вровень от плеч, тело также длинное, но Тяпа казалась мощнее и больше с наростами и лапами, а у того монстра даже лап не было. Словно динозавр с маленькими не развитыми лапами от груди, а вот хвоста этого монстра я не видел. Зато Тяпа себя показала полностью, кружась вокруг монстра. Кровь была повсюду, запах стоял гнилостный.

– Это тивила, – сказал внезапно громко позади меня Париту, и я задрожал от страха. Всё тело вновь парализовало.

Париту, словно не заметив моего страха, продолжил.

– Тивила – птица-рыба. Для твоего ниутой попался очень шикарный ужин и завтрак. Но я подозреваю, что твоя Тяпа использовала тебя как приманку, – сказал он насмешливо и вдруг прыснул от смеха.

Я непонимающе посмотрел на Париту и спросил неуверенно:

– Разве так может быть?

Он кивнул:

– Ниутой очень предприимчивые особи. И, кстати говоря, они двуполы. Она тебе не показывала еще своего храманского облика?

Мотаю головой неуверенно, Париту вновь прыскает от смеха.

– Покажет еще, не сомневайся. Ниутой с тобой повязан до конца жизни. Себя показать он обязан.

Озеро уже успокоилось. Тяпа, став меньше, плыла в моем направлении, не сводя с меня напряженного взгляда. Кажется, в последнее время я только боялся. Вот и сейчас с испугом смотрю на то, как она разрезает водную гладь озера, и словно хищник, направляется ко мне. Выйдя из воды, монстр начал отряхиваться. Её тело менялось прямо на глазах. Она так и застыла у края воды, глядя на меня. Пришлось позвать её, едва справляясь со своим голосом.

– Тяпа… Тяпа… Иди ко мне.

И тут она, чуть не завизжав, кинулась на меня, и припав к моей груди с разбега, толкнула и начала облизывать мне лицо. Ага, значит, я был лишь приманкой. Озадачено смотрю на неё и спрашиваю вслух:

– Значит, я был приманкой… Так?

Заскулив, она опустила голову, и я выдохнул расстроено.

– Тяп, ты… Ну разве можно использовать меня так? Бесстыжая и бессовестная, я обижусь на тебя, – заявил я ей сконфуженно.

Париту уже ждал меня на тропинке, и когда я поравнялся с ним, он предложил, с улыбкой кланяясь:

– А теперь, может, покушаешь?

Я кивнул неохотно, аппетит пропал, конечно.

Конец ознакомительного фрагмента.