Саммаэль
Шрифт:
Да, на глайдере. На том самом.
— Удачи… брат, — напоследок шепнул колдуну аль-Астани, и выбежал с корабля. А глайдер прыгнул в небо, взвыл маршевым двигателем, и пулей вылетел на орбиту.
Кораблик Саммаэль рассмотрел плохо. Толстая задница с дюзами двигателей, нелепые короткие крылышки, крохотная каютка и застеклённый «клюв» пилотской кабины. Из кабины зато обзор был хороший… слишком хороший: от взгляда на проплывавшую прямо перед физиономией поверхность планеты изрядно кружилась башка.
«Таких не берут в космонавты», подумал колдун,
Перегрузки Саммаэль переносил хреновато. Потому — в юности, дома, — и не пошёл в авиацию. А тогда ведь мечтал… сейчас уже не мечтаю. Не знаю уж, как бы оно всё сложилось, — но колдуном тогда бы не стал, это точно. Не встретил бы Ани, и Лари, и Джуда; и Милену, и… Э. А кое-кого ведь из «встреченных» надо бы допросить.
77
Компенсационный костюм состоит из сегментов, которые при перегрузках автоматически сдавливаются с помощью сжатого воздуха (или обтягиваются лентой), чтобы исключить прилив крови к конечностям, отлив крови от мозга и потерю сознания.
Нашёл пульт внутриэскадренной связи, нацепил гарнитуру и щёлкнул тангентой.
— Вессон?
— Аааа?… — тот всё ещё не отошёл после шока. А может, щербетная дурь не выветрилась. Ну, блин, ну, экипаж, у одного глаз подбит, другой наркоты обдолбался, третий как слизняка проглотил… а четвёртый падает в обморок от перегрузок.
— Вессон, ты не мог бы кое-чего пояснить?
— А? Чего?
— Ну, ты здесь, оказывается, национальный герой, спаситель Отечества…
— А, ты об этом, — Вессон смутился. — Тебе чё, всё сначала рассказывать, да?
— Да, давай-ка сначала. Надо бы знать, с кем я летаю.
— Ну… — Валь с трудом собирался с мыслями. — Сел я на твоей любимой Нью-Гарке. Без корабля и без денег. А оттуда, сам понимаешь, так просто не вылезти. Работал на Гейла, работал на Восьмипалого, думал убитый корвет себе покупать. И тут шум, гам, фанфары, приходит Сьерра.
— На арденнскую станцию?
— На арденнскую станцию, обороны там нет никакой. В общем, что получилось, — пилот набрал побольше воздуху в грудь. — Арденна сделала новую супер-бомбу, и захотела её испытать. Ну и на ком? Федералы как раз на Сьерру были обижены, Сьерра-то отделилась; вот на Сьерре решили и испытать. На одной из дальних её колоний. А тут — надо ведь понимать, раньше Сьерра была частью Федерации, люди туда-обратно мотались. У кого на Сьерре родня, а у кого и любовница. И о таких «испытаниях» лучше особо-то не трубить, скандал в Метрополии будет такой, что и «ведьмаки» не помогут.
— И?
— И федерасты сделали очень просто. Когда снаряжали испытательный рейс, подкрутили чего-то в приёмниках навигации. И командир крейсера, Хо… Ху… Хуе…
— Хоэнхайм.
— Да, Хоэнхайм. Он был уверен, что идёт на необитаемую планету. А после бомбардировки «закладку» в приёмнике обнаружили, и Хоэнхайм узнал, что на планете было население. «Слегка» от этого огорчился — и связался с Астоном: мол, «простите, я не хотел, домой мне нафиг не надо, возьмите меня к себе». И взяли.
— Ну и что ты? — спросил Саммаэль.
— Ну, а я сижу себе на Нью-Гарке. Вваливается эскадра со Сьерры, за ней этот вот Хоэнхайм, на ремонт и заправку, а за ними — злобные федерасты. В количестве до фига и даже чуть-чуть больше. И подумай сам, вот если они забирают обратно свой крейсер с бомбами на борту, — то что они делают в первую очередь? Да проводят ещё одно испытание, на этот раз по Нью-Гарке! То есть по мне лично! За соучастие. А потом идут разваливать столицу Империи, аль-Астани об этом тебе говорил. Ну, я и занялся… делом.
— На штурмовике?
— На штурмовике.
— Против восьми средних фрегатов.
— «М-71» тяжёлый, а не средний, на орбите ему тесновато. Да и Сьерры там было, машины четыре… тоже повоевали. Ну и, — усмехнулся Вессон хвастливо. — Раскидали мы федерастов. Бергману этому харю пожгло, а остальные сто человек…
— Погоди, погоди, — Саммаэль прикинул в уме. — Силы сторон: восемь бортов у Арденны, четыре у Сьерры, плюс крейсер, плюс штурмовик…
— Не, — Вессон помотал головой. — Не так ты считаешь. Крейсер старый как говно мамонта, противокорабельного вооружения не имел. У Сьерры не четыре машины, а семь; но одна — разведывательная, а не боевая, а ещё две завязаны на охране, крейсер-то нужен им целенький! То есть, связаны по рукам и ногам, маневрировать, считай, и не могут. Тяжёлая ситуация, тяжёлая; был бы у меня выбор — бежал бы оттуда во все форсажки. А рассказал бы мне кто, что Арденну там раздолбали — я б не поверил. А вот ведь. Справился.
— Фрегат так уязвим перед штурмовиком?
— Вообще-то да, — Вессон нервно покосился куда-то в сторону, вероятно, на индикатор радара. — Уязвим. Если на штурмовике пилот грамотный. Штурмовик лёгкий, удельная тяга громадная, крутится на малой дистанции как шалава под боцманом. Ракета его не догонит, привода артиллерии за ним не успеют: слишком высокая угловая скорость. Ну и вот.
— А наш фрегат — тоже уязвим?
— Да. Уязвим. Ещё как, — буркнул Вессон угрюмо.
— А штурмовики, у кого они есть? Кланы на них ходят? Мафия?
— Не, — Валь мотнул головой. — Радиус действия у штурмовика никакой. Они работают либо в обороне, либо в десанте. Но десант возит их на здоровенных таких кораблях, «несущие крейсера» называются. Такие есть только у федералов… ну и у Сьерры.
— Ясно. То есть, со штурмовиками мы вряд ли столкнёмся. Ну а этот-то, аль-Астани…
— А, — Валентайн рассмеялся. — Я только сегодня узнал, что его зовут аль-Астани. В тот раз он мне не представился. Он курировал ту операцию. Ну и выдал мне от щедрот имперское гражданство, и фрегат этот, предсерийный, который флотский заказчик не принял…
— Почему не принял? — забеспокоился Саммаэль. — Он чего, бракованный?
— Не! Слишком роскошный! — Вессон хихикнул. — Астонская верфь выпендрилась и отделала жилой отсек как на генеральской яхте! Флотские глянули и сказали: кожу и дерево выкинуть нафиг, экипаж сократить, жилой отсек по бокам поджать, и поставить ещё парочку пусковых. А эту, мол, «яхту» куда хотите туда и девайте, у неё недостаточный вес секундного залпа. Ну, мне эту «яхту» и сбагрили. Такая история.
— То есть, ты аль-Астани видел только мельком?