Самодержавие в истории России
Шрифт:
Киевские князья старались упрочить свою власть. Самым известным из них был Владимир I (вел. кн. Киевский в 980– 1015 гг.), который в 988 г. принял христианство в качестве государственной религии, что усилило «византийское и болгарское культурные влияния» на Руси (2, с. 27). Но уже в XI в. выявились серьезные разногласия между Киевом и Новгородом. Росло значение Чернигова, Ростова, Суздаля. Попытки Владимира I и Ярослава Мудрого (вел. кн. Киевский в 1016–1018, 1018–1054 гг.) сохранить целостное государство не остановили братоубийственной борьбы между удельными князьями. В результате XII век принес Руси феодальную раздробленность. Однако Новгород процветал «благодаря посредничеству между русским севером и прибалтийскими землями» (3, с. 34). На юге же выделялись новые центры власти – Галич и Владимир-Волынский. В то время особенно серьезный ущерб наносили славянам половцы, которые, «постоянно угрожая столице, довели дело до обезлюдения старых территорий полян» (3, с. 36). Таким образом, в XII в. наметился распад страны на «Киевскую Русь (позднее – Украина),
Во второй главе рассматривается монголо-татарское завоевание русских земель. В 1238–1241 гг. Русь подверглась набегам монголо-татар. Они «не только ускорили политический распад Руси и перенос главных центров ее экономической жизни, но и… наложили глубокий отпечаток на направление политического и культурного развития Руси» (3, с. 39). Даже контакты последней с Византией не могли сгладить «ее отрыв от Запада» (там же). Монгольское господство длилось приблизительно 200 лет, не меняя своего характера. Когда во второй половине XIII в. империя Чингисхана распалась, Русь оказалась под властью Золотой Орды. Но не все русские земли подверглись монголо-татарским набегам. Их не испытала северо-западная (новгородско-псковская) земля. Она сохранила свое экономико-политическое значение и контакты с Европой. А Червоная Русь, хоть и подвергалась набегам, но «благодаря политическому лавированию своих князей поддерживала экономические и культурные контакты с Западом, главным образом с Польшей и Венгрией» (3, с. 40). Однако в XIV в. (1340–1366) она была захвачена польским королем Казимиром Великим, вошла в состав Польского государства и, как следствие этого, оказалась в сфере влияния латинской культуры. Часть белорусских и украинских земель были освобождены от захватчиков правителями Литвы, которых «охотно приветствовали как освободителей от ненавистного ига» (3, с. 42). Такое разделение Руси на территории «под монголами», Польшей и Литвой углубило культурные различия между будущими восточнославянскими нациями – русскими, украинцами и белорусами (там же).
Новгород Великий не был захвачен татарами, хотя и платил дань. Во второй половине XIII в. существовала независимая Новгородская боярская республика, простиравшаяся до Белого моря, Северного Ледовитого океана и Урала. Высшим органом республики было вече, в котором принимали участие все свободные христиане. Судьбы государства решали бояре, купцы и представители высшего духовенства, но «в разные исторические моменты правом голоса обладали также новгородские ремесленники и городская беднота» (3, с. 48). Большим уважением пользовалось новгородское ополчение, которое победило шведов и крестоносцев, но с XIV в. «перестало принимать участие в войнах; в них были вовлечены небольшие княжеские дружины» (3, с. 54). В XV в. Новгород постиг упадок, начался голод из-за задержки поставок хлеба из Залесской земли Москвой. В 1456 г. великий князь московский Василий II Темный (1425–1462) разбил новгородцев под Руссой и «добился от них признания своего верховенства и отказа от самостоятельной внешней политики» (3, с. 57). В 1471 г. мятежный Новгород был разгромлен вторично Иваном III (1462–1505), сыном Василия II. Б. Зентара считает, что «уничтожение независимой Новгородской республики было важным шагом на пути к объединению» (там же). А ценой объединения «была новая модель государства, чуждая старорусским традициям, модель, отдавшая в руки власть имущих право безраздельно решать судьбы подданных» (3, с. 59).
В третьей главе автор продолжает анализировать монгольское завоевание Руси и рассматривает правление Ивана IV Грозного. Воевавшие друг с другом русские князья, признавшие вассальную зависимость от Золотой Орды, обращались за ярлыками и пропусками через золотоордынскую территорию в столицу Сарай, к хану, которого именовали «царем» (3, с. 61). Первым ярлык на великое княжение Владимирское получил один из владимирских князей 2 . Владимирские князья стали называться «Великими». Однако реальное превосходство князю давали «ярлык хана и возможность вызвать в любой момент татарские отряды» (3, с. 62).
2
Б. Зентара имеет в виду владимирского князя Ярослава Всеволодовича, признавшего зависимость от золотоордынского хана и получившего ярлык. – Прим. реф.
Русские князья пытались контролировать друг друга и доносили в Орду о нелояльности своих соперников в отношении «хана-царя». Один из наиболее выдающихся князей Александр Невский, защитивший Новгород от крестоносцев, «возглавлял позднее как великий князь татарские карательные экспедиции и следил за сбором дани с Новгорода» (там же). В первой половине XIV в. великокняжеский титул достался тверским князьям, но уже в 1328 г. его получил московский князь Иван I Калита (1325– 1340). Используя полученные от хана полномочия, Иван Калита и его наследники пытались оказать давление на своих соседей с целью получения от них помощи при захвате новых территорий. Значение Москвы возросло и благодаря тому, что киевский митрополит в 20-х годах XIV в. избрал ее своей резиденцией. А союз московского князя с митрополитом «значительно упрочил авторитет правителя» (3, с. 64). Территория Московского княжества постепенно расширялась, а во второй половине XIV в. ослабленная внутренней
Однако только в 1480 г. Московская Русь была окончательно освобождена от вассальной зависимости от Золотой Орды. Правление Ивана III «было переломным моментом в формировании модели московской монархии» (3, с. 74). Он первым стал именоваться «Государем всея Руси», положил конец феодальной раздробленности, и Русь «оказалась в числе европейских государств, как неожиданный, но принятый с интересом, новый, равноценный партнер» (3, с. 76). После этого отношения с Москвой устанавливают папы римские, императоры европейских государств, венгерский король, германские князья. В 1472 г. Иван III женится на Софье Палеолог, племяннице последнего византийского императора. При сыне Ивана Василии III псковский монах Филофей создал теорию – «Москва – Третий Рим» – универсальной Москвы, которая после падения Древнего Рима и Константинополя «будет вечным Римом» (3, с. 78).
В окружении великого «князя-царя» созревала программа захвата земель, не принадлежавших ранее Руси. К этому окружению относились бояре и дружинники, некоторые из которых обладали передающимися по наследству имениями – вотчинами. Со времен Ивана III начал разрастаться конфликт между монархией и боярством. Монополизация государственных должностей и функций боярами «при все чаще встречавшейся у них некомпетентности должна была вызвать противодействие со стороны власти» (3, с. 82).
Уничтожения боярской монополии на власть добивались дворяне и близкие к ним владельцы вотчин, которых называли «боярскими детьми». Свои надежды они связывали с личностью царя Ивана IV (1530–1584). Детство последнего прошло в атмосфере борьбы боярских группировок за власть. Начало правления Ивана Грозного было успешным. После его венчания на царство в 1547 г., высоко поднявшего авторитет царя, при нем сложился совет из сторонников реформ – Избранная рада во главе с А. Адашевым и священником Сильвестром. В результате были проведены реформы администрации, армии, отменены кормления. Кроме того, были изданы Судебник 1550 г. (новый свод законов) и сборник решений Стоглавого собора 1551 г. «Стоглав». В 1550 и 1566 гг. созывался Земский собор – новый орган власти, занимавшийся решением важных государственных дел.
В 1560-е годы была образована опричнина – «полицейское государство в государстве» (3, с. 88). Б. Зентара полагает, что опричнина «служила царю для осуществления террористических акций на всей территории России» (там же). Так, например, в январе 1570 г. опричники выступили против подозревавшегося в участии в «заговоре» против царя Новгорода, где убили от 25 до 40 тыс. человек. Подобная участь постигла также другие города и села. Центральные районы страны были опустошены, крестьяне «бежали в степи на юго-восток или прятались в лесах на севере» (3, с. 89–90).
В сфере внешней политики московская экспансия охватила волжские татарские ханства, Крымское ханство, Ливонию, Сибирь. Однако в 1583 г. Ливония была потеряна, и эту неудачу «не могли компенсировать успехи в Сибири» (3, с. 92).
В четвертой главе автор рассматривает путь Российского государства к самодержавию, который начался, по его мнению, с правления Федора Иоанновича (1584–1598), последнего Рюриковича на московском троне (3, с. 93). Еще при его жизни, когда стало очевидным, что он не оставит преемника, «началась борьба боярских группировок за наследство» (там же). Сначала победил шурин царя Борис Годунов, сделавший карьеру, используя женитьбу на дочери Малюты Скуратова. Управляя государством от имени Федора Иоанновича, Годунов обеспечил себе трон, «убив младшего брата Федора Дмитрия, а также освободившись от влияния своих противников – бояр Шуйских и Захарьиных-Романовых» (там же). В 1598 г. на Земском соборе Борис Году-нов был избран царем, и это «был факт огромного значения» (там же). Теперь, когда династия Рюриковичей перестала существовать, ответственность за государство легла на общество. В правление Годунова произошли крестьянские бунты и началась Смута – гражданская война 1605–1613 гг., которую дополнила интервенция Польши и Швеции. А судьбы Дмитрия Самозванца и Марины Мнишек, военные триумфы гетмана С. Жолкевского и пребывание поляков в Кремле оказали «важнейшее влияние на московское общество, на быстро развивающуюся политическую мысль различных политических группировок молодой России, которые, временно лишенные как уважения к царскому авторитету, так и страха перед властью, начали создавать новые концепции государства, опирающегося на единодушие общества и контролируемого его представителями» (там же). После Лжедмитрия I в России в 1606–1610 гг. правил Василий Шуйский, боярский царь, который первым «принял правовые обязательства (не карать без суда и не привлекать к ответственности родственников виновного, не принимавших участия в преступлении)» (3, с. 96).
Смута закончилась с воцарением в 1613 г. избранного Земским собором Михаила Федоровича Романова (1596–1645), при котором было созвано 10 соборов. Но в правление его сына Алексея Михайловича (1645–1676) роль соборов ослабела. Последний Земский собор состоялся в 1653 г. Закончилась «эпоха выборов». Алексей Михайлович сам назначил наследником престола своего старшего сына Федора III (1661–1682), правившего в 1676–1682 гг. После смерти Федора Алексеевича боярские группировки начали борьбу за власть. В этой борьбе победили сторонники реформ, такие как Ф. Ртищев, А. Ордин-Нащокин и В. Голицын.