Самодовольный мистер Костюм
Шрифт:
Глава 24
Грэхем
— Как ты себя чувствуешь?
Я застрял на сорок пять минут, разговаривая с Брэтом Аллэндейлом о работе, и теперь нашел Сорайю во дворе, наблюдающую за закатом над водой. Обернул руки вокруг ее талии и встал позади нее.
— Все хорошо.
Не задумываясь, я погладил пальцами ее плоский живот. По двору все еще бродили люди, поэтому я понизил голос:
— Мысль о том, что мой ребенок, возможно, растет внутри тебя, внутри этого прекрасного тела, это что-то невероятное.
— Грэхем…
— Я знаю. Ты думаешь, что не готова. Но я думаю, ты будешь прекрасной мамой. Насколько это тебя напугает, если я признаюсь, что часть меня надеется, что ты беременна? Таким образом, у тебя не останется выбора, кроме как быть со мной. — Я убрал ее волосы в сторону и поцеловал в шею.
— Могу я кое-что спросить?
— Что угодно.
— Если бы я была беременна, ты бы захотел растить ребенка вместе?
— Конечно, почему ты вообще спрашиваешь?
— Не знаю. Просто устала и на эмоциях, наверное. Это был длинный день.
— Ну, тогда давай увезем тебя отсюда поскорее. В любом случае, ты скоро не сможешь держаться на ногах.
Когда солнце полностью село, я решил, что пора уходить. Я видел, как Хлоя дважды зевала, и казалось, она больше не протянет. Она сидела за детским столиком с другой девочкой, делая что-то из розового пластилина «Плей До». Я притянул маленький стульчик для Сорайи, подмигнув ей, и мы оба сели.
— Что ты строишь?
— Снеговика.
— Розового снеговика?
Хлоя перестала замешивать пластилин и посмотрела на меня, будто я сказал что-то глупое.
— Это снеговик девочка.
— Тебе понравился праздник, Хлоя? — спросила Сорайя.
— Да. Но он еще не закончился. Мой день рождения продлится все выходные.
Сорайя усмехнулась.
— Да неужели?
Хлоя быстро кивнула.
— Завтра утром, когда проснемся, мы съедим шоколадные блинчики с клубничным молоком.
— Жаль, что мы это пропустим. Звучит вкусно, — сказал я.
— Почему ты пропустишь? Ты ляжешь спать поздно?
— Вообще-то, нет. Но мы не останемся здесь на ночь, солнышко.
— Ты не хочешь со мной завтракать?
— Конечно, хочу.
— А кто соберет мои оставшиеся игрушки утром? Мамочка сказала, ты соберешь машинку и кукольный домик.
— Сказала, правда?
— Пожа-а-а-а-а-а-а-а-а-луйста.
Я посмотрел на Сорайю, не зная, как отказать своей дочери. Я мало провел времени с Хлоей, и совсем не хотел расстраивать ее, когда мы только встретились. Сорайя накрыла мою руку своей и сжала.
— А может так, Хлоя? Мы с Грэхемом вернемся завтра рано утром и позавтракаем. А затем он соберет твои подарки.
— Правда?
Сорайя кивнула мне, подбадривая, а затем, улыбаясь, повернулась обратно к Хлое.
— Конечно, дорогая.
Мы быстро со всеми попрощались, и Женевьева проводила нас до двери.
— Хлоя очень рада, что ты вернешься утром. Жаль, что не останешься на ночь. Здесь много комнат. — Она бросила взгляд на Сорайю. — Я знаю, ей понравится просыпаться под одной крышей со своим отцом, даже если она еще не знает, кто ты ей.
— Во сколько завтрак?
— Эйвери приедет из города утром, чтобы присоединиться к нам. Она будет здесь к девяти. Может, скажем, в 9:30?
— Хорошо. Увидимся утром.
— С нетерпением буду ждать, Грэхем. — Женевьева положила ладонь мне на плечо и понизила голос: — Хлое очень повезло, что у нее есть ты. Я знаю, что сделала несколько больших ошибок, но я надеюсь, ради ее блага, мы сможем пережить их. Я бы очень хотела, чтобы Хлоя узнала своего отца… чтобы у нее была настоящая семья.
Сорайя была необычно молчалива во время короткой поездки в гостиницу, даже после заселения. Когда мы залезли в кровать, я притянул ее к себе и попытался вывести на разговор о том, что происходило в ее прекрасной головке.
— Поговори со мной. Ты сегодня сама не своя. — Ее голова лежала на моей груди, прямо на сердце, а я гладил ее шелковые волосы в темноте.
За последние дни список того, что могло ее беспокоить, стал бесконечным. Мы провели выходной, посещая дом, которым я когда-то владел, и дочь, которую я только встретил… в то время как моя возможно беременная девушка чувствовала себя ущемленной из-за моей бывшей при каждой возможности. Почему я, черт возьми, вообще спрашиваю, что не так? Проще спросить, что было правильным. Хотя этот ответ был достаточно прост. Она была правильной. Даже несмотря на весь хаос вокруг, я не мог вспомнить такое время в своей жизни, когда все чувствовалось правильным. Мы были правильными.
— Я просто устала.
— Значит, это не из-за проведенного времени с моей гребаной сукой бывшей, или внезапно появившейся у меня четырехлетней дочки, или вероятности, что ты беременна? Я ничего не упускаю?
Она тихо усмехнулась и затем вздохнула.
— Ты пропускаешь завтрак с Эйвери. Это будет просто бомба.
— А. Да. Всего лишь праздник двух сучек за завтраком.
Сорайя снова замолчала после этого. Я ненавидел засыпать, не выяснив все до конца, но это был долгий день, а ей был необходим отдых. Минут через десять ее дыхание стало медленным и ровным, и я догадался, что она уснула. Я смотрел в темноту, крепко держа ее в объятиях, и понял, что нам не нужно вновь обсуждать этот день. Иногда невысказанные слова — единственные, что нужно сказать.
— Я люблю тебя, Сорайя, — прошептал я своей спящей красавице. — Я чертовски сильно тебя люблю.
— Который час? — Она потянулась так, что простынь, укрывавшая ее тело, соскользнула и открыла соски, выступавшие сквозь ткань белой маечки. Я тихо сидел за столом на другой стороне комнаты, работая с пяти утра, но перебрался в кровать, так как не мог удержаться и не накрыть губами этот открытый участок кожи.
Я опустил простынь пониже и задрал майку Сорайи, оставляя дорожку поцелуев на ее животе.