Самое главное приключение
Шрифт:
— Снова курица и яйцо, не так ли? С чего начинается жизнь на первой планете? Как изначально зарождаются твои драгоценные семена жизни?
— Они не мои, — возмущенно возразил Оле. — Их изобрел Аррениус. Жизнь пришла на первую планету с другой планеты.
— Точно, — усмехнулся капитан. — И когда цепочка завершена, у тебя появляется вечный двигатель. Иди и запатентуй его.
Спор грозил перейти на личности. Вмешался миролюбивый Дрейк.
— Вы оба правы. Оле не может нести ответственность за любую глупость, кроме своей собственной. Вы же, капитан, имеете полное право критиковать научную теорию. Все те, на которые я обращал внимание, похожи на нее. Они предполагают существование яйца, чтобы произвести курицу, которая объясняет появление яйца.
— А вы, — с горячностью вмешался доктор. — будучи подслеповатым археологом, конечно же, являетесь компетентным критиком науки. Вы умеете читать доисторические книжки с картинками, но не смогли бы понять разницу между эволюцией и теорией относительности. Вы копаетесь в окаменелых фактах и поэтому выставляете себя судьей современной науки.
— Вовсе нет, — возразил Дрейк. — Я только говорю, что мое образование в области древностей позволяет отличить свежие яйца от протухших китайских деликатесов. И у меня достаточно чутья, чтобы увидеть в этой теории вечного двигателя жизни по Аррениусу научное яйцо по-китайски. Всякому ясно, что он зашел слишком далеко.
— Эй, вы двое, — сказала Эдит, встряхивая каждого из них, — ешьте похлебку, пока она не остыла. Подраться сможете потом.
— Вряд ли нам захочется, — усмехнулся Дрейк, — с галлоном похлебки в животе.
— Верно, — согласился доктор. — Если бы бедных монстров как следует кормили, из них могли бы получиться отличные домашние животные. Борьба за пропитание испортила их характер.
— Интересно, состоится ли сегодня вечером концерт колодцев? — спросила Эдит.
— Нет, — уверенно заявил Оле. — По моей теории, они не проснутся до завтрашнего угра.
— Будь проклята твоя теория, — прорычал завистливый капитан. — Ты вечно теоретизируешь и всегда ошибаешься.
Но Оле оказался прав. Вспышки не было до девяти часов следующего утра.
Глава X
В ОТЧАЯНИИ
После еды все с наслаждением забрались в свои теплые спальные мешки и целый час лежали, разговаривая. Уничтожив соседнее логово монстров. они не видели необходимости выставлять дозор. Шансы на то, что какое-нибудь предприимчивое чудовище выберется из глубины кратера ради поисков пропитания в ледяной пустыне, были ничтожно малы.
Путешественники решили хорошенько выспаться ночью и утром со свежими силами совершить более глубокий спуск в кратер. На следующий день Эдит собиралась показать отцу нетронутый рай, который открыли они с Оле. Остальные должны были отправиться к нефтяному озеру и ждать там, пока Эдит не перевезет их на другой берег. Затем они должны были вернуться на корабль для второй попытки достичь черного барьера, главной цели Андерсона. Хотя они еще не придумали способ преодолеть опасную впадину с колодцами, на которую наткнулись во время первой вылазки, они были уверены, что необходимость подтолкнет их изобретательность к разработке безопасного плана.
Андерсон был полон решимости, как никогда. Не было никаких сомнений в том, что черный каменный барьер за впадиной был стеной другого огромного разрушенного рая. Следовательно, утверждал он, поблизости от него должна быть нефть — ибо то, что верно для одной дыры во льду, должно быть верно и для другой. Лейн существенно изменил свое мнение о возможности найти нефть в подобном пласте. Решающим фактором стало недавнее открытие, касавшееся искусственного происхождения черного цемента.
— Что вы обо всем этом думаете, Лейн? — спросил капитан из своего спального мешка.
— Я уже говорил вам на днях. Мы обнаружили конечный продукт разума. который исчез с лица земли еще до того, как Америка стала континентом. Я полагаю, что этот разум намеренно или случайно решил проблему сотворения жизни. По некоторым причинам я считаю наиболее вероятным, что с самого начала был допущен грубый просчет.
Виновные в ошибке оказались бессильны. Все, что мы обнаружили, указывает на их неспособность контролировать свое творение. Как я недавно говорил, они осознали, что содеяли, только когда было слишком поздно; предвидя возможные последствия, они в попытке свести ошибку на нет уничтожили всю свою цивилизацию. То, что они не смогли полностью осуществить свою разрушительную цель, самоочевидно. Если бы им это удалось, ни один из тех мертвых монстров никогда бы не появился на свет.
— Если они знали достаточно, чтобы создать жизнь, — возразил Оле, — они должны были знать, как ее уничтожить.
— Не обязательно. Идиот с нужным сортом микробов в пробирке может вызвать эпидемию, с которой не справятся все врачи мира. То же самое и здесь. Мельчайшие частицы живой материи, которые они создали — я описываю этот процесс только в качестве иллюстрации — размножались подобно бактериям. Каково последнее средство, если мы имеем дело с деревней, зараженной чумой? Ясно, сжечь ее дотла. Так что, возможно, эти опрометчивые экспериментаторы все же научились уничтожать жизнь. Но семена жизни — опять же, я просто предполагаю — были рассеяны ветрами по всей их стране.
Что нужно было делать? Поджечь все кругом? Это было бы бесполезно, ибо невозможно прожарить тысячи квадратных миль почвы на глубину в несколько футов (исходя из материальных свидетельств, я предполагаю, что сама почва была пропитана микробами вышедшей из-под контроля чумы жизни).
Что они сделали? Что они могли сделать, кроме как очистить каждую милю зараженной почвы? Никакой воздух не должен попадать к спорам жизни. Свет должен быть исключен. Они систематически пытались похоронить плодородную почву своего континента под миллионами тонн герметичного цемента.
— Но зачем им было навлекать на себя медленную смерть от голода, — возразила Эдит, — если, как ты говоришь, они не создали никаких опасных животных, которые могли бы охотиться на них, а только зачатки жизни?
— По одной очень веской причине, мое дорогое дитя. Мы можем предположить, что их интеллект был выше нашего. Иначе они не смогли бы создать жизнь. Зная достаточно для того, чтобы даже случайно проникнуть в тайну жизни, они, безусловно, были компетентны решить, соответствовало ли их творение упорядоченной, нормальной эволюции. Обнаружив, что все их искусственные споры жизни были всего лишь потенциальными предками мерзостей, которые в будущем, через миллионы лет, достигнут эволюционной зрелости, они задались вопросом, каким будет вероятное состояние мира в результате их ошибки. Они провидели ад на земле.