Самое ужасное путешествие (с илл.)

Черри-Гаррард Эпсли Джордж Беннет

При приближении к побережью Антарктиды суда нередко проходят своеобразный пояс из айсбергов, наподобие описанного, который образуется после разрушения пояса зимнего припая с многочисленными вмерзшими в него айсбергами.

А вот другая запись:

«Оставались на палубе до полуночи. Солнце только что погрузилось за южный горизонт. Зрелище было исключительное. Северное небо, роскошно розового цвета, отражалось в морской глади между льдами, горевшими огнями разных оттенков, от цвета полированной меди до нежного желтовато-розоватого; к северу и айсберги, и льды отливали бледно-зеленоватыми тонами, переливавшимися в темно-фиолетовые тени, а небо переходило от бледно-зеленых тонов в шафранные. Мы долго засматривались на эти чудные световые эффекты»[11].

Но так было не всегда. Один день шел дождь, случались дни со снегопадами, с градом, холодным мокрым снегом, туманом. «Положение самое безотрадное. От всякой надежды, что восточный ветер раскроет лед, приходится, кажется, отказаться. Вокруг огромные площади сплошного льда. Труднопредставить себе что-нибудь более безутешное. Полосы водяного неба виднеются на севере, но к югу везде однообразный цвет белого неба. День пасмурный, ветер ENE силой от 3 до 5 баллов. Временами падает снег. Едва ли может быть более безутешный вид для наших глаз»[11].

Вместе с открытой водой позади остались альбатросы и капские голубки, неотступно сопровождавшие нас последние многие месяцы. Их место заняли буревестники: антарктический – «пестро окрашенная птица, на фоне ледяных глыб кажущаяся почти черной с белым»[15], и снежный, о котором я уже говорил.

Все те, кому посчастливилось быть с нами, до конца жизни будут помнить первую встречу с пингвинами, первую трапезу из тюленьего мяса, первый большой айсберг, который мы миновали на близком расстоянии – чтобы Лондон смог увидеть его на киноэкране. Едва мы, одолев подходы, вошли в сплошной плотный пак, как увидели спешащих нам навстречу маленьких пингвинов Адели. Казалось, они говорили: «Великий Скотт – это что такое?» И вскоре мы услышали крик, который никогда не забудем: «А-а-арк, а-а-арк!» – восклицали они с любопытством и восхищением, словно немного запыхавшись, то и дело останавливаясь, чтобы выразить переполняющие их чувства, «пристально всмотреться в нас и в восторге прокричать что-то своим товарищам; вот пингвин идет по краю льдины, ищет, где полынья поуже и ее можно перепрыгнуть, не погружаясь в воду, долго колеблется, соизмеряя свои силы и ширину трещины во льду, но затем, опустив голову и немного разбежавшись, как ребенок, прыгает и пускается бегом, стараясь догнать остальных. Снова встретив полынью, на этот раз настолько широкую, что ее можно преодолеть только вплавь, наш любопытный гость на секунду исчезает из виду и вдруг совершенно неожиданно, как черт из табакерки, появляется на соседней льдине и, поводя хвостом из стороны в сторону, возобновляет бег к кораблю. Метрах в ста от нас он останавливается и, вытягивая голову то вправо, то влево, старается разобраться, что же это за странный незнакомый зверь и, изумленный, громко делится своими впечатлениями с товарищами и всем своим видом выражает комичную нерешительность: с одной стороны, его обуревает желание продолжить знакомство с этим огромным существом, с другой – он сомневается, целесообразно ли и разумно вступать с ним в более близкий контакт»[1 9].

Эти маленькие жители Антарктического мира необычайно походят на детей, на детей или на стариков, опаздывающих к обеду, но не теряющих чувства собственного достоинства, очень к тому же представительных в черных фраках с белыми манишками. Мы любили петь им, а они – нам, и частенько можно было увидеть «на полуюте компанию полярных путешественников, во все горло распевающих перед восхищенной аудиторией пингвинов Адели: «Кольца на руках, бубенцы на ногах, куда она ни ступит – музыка в ушах»»[15].

Мирз обычно исполнял пингвинам, как он утверждал, гимн «Боже, спаси короля», при первых звуках которого они, по его словам, очертя голову бросались в воду. Может быть, им не нравилось, что он отчаянно фальшивил.

Двое (или несколько) пингвинов стараются вытолкнуть вперед себя третьего в качестве щита от поморника, их лютого врага: он поедает их яйца, а по возможности, и птенцов. Прежде чем нырнуть в воду, пингвины заставляют какого-нибудь смельчака сделать прыжок первым. Они боятся морского леопарда, ведь он может подстерегать их у края льдины, готовый схватить пингвина и поиграть с ним, как кошка с мышкой. Левик наблюдал пингвинов на мысе Адэр: «Там, где они чаще всего входили в море, льдина граничит с водой длинной террасой в два метра высотой, тянущейся на несколько сот метров; здесь, как и на морском льду, у самой кромки воды собирались целые толпы пингвинов. Когда им удавалось столкнуть какого-нибудь неудачника в воду, все вытягивали шеи и, убедившись, что пионер цел и невредим, гурьбой бросались следом»[18]. Отсюда ясно, что в отношениях со своими заклятыми врагами пингвин Адели проявляет известный эгоизм. Но при встрече с неизведанной опасностью его смелость граничит с неосторожностью. Если нам случалось задерживаться на продолжительное время, Мирз и Дмитрий выводили собачьи упряжки на льдины покрупнее. Однажды пингвин издали заметил привязанную у борта корабля упряжку и поспешил к ней; по мере его приближения псы распалялись все сильнее. Но чем больше они натягивали постромки, чем громче лаяли, тем поспешнее он ковылял им навстречу, принимая лай за приветствие. И ужасно рассердился на спасшего его от неминуемой гибели человека, клювом долбил его штаны и яростно бил плавниками ноги. Часто можно было видеть, как маленький пингвин Адели безмятежно стоит в нескольких сантиметрах от носа собаки, которая неистовствует от страстного желания разорвать его на куски.

Паковый лед дает приют птенцам и пингвинов Адели, и императорских. Но в этом путешествии нам мало попадалось молодняка императорских пингвинов.

Вскоре мы познакомились с морским леопардом, тем самым хищником, что подстерегает у припая маленьких пингвинов. Этот жестокий зверь гибок и грациозен, как все тюлени. Охотится он в основном на пингвинов Адели; так, в желудке одного морского леопарда Левик обнаружил не менее восемнадцати пингвинов, не считая остатков многих других животных. В воде леопард, «похоже, движется немного быстрее, чем пингвин Адели. Иногда мы наблюдали, как он нагоняет одного из улепетывающих пингвинов, и тот, понимая, что одна скорость его не спасет, и несомненно зная, что он поворотливее своего тяжеловесного преследователя, начинал кидаться из стороны в сторону или с молниеносной быстротой делать круги диаметром четыре метра, но выдерживал такой темп немногим больше минуты, уставал, тут-то из воды высовывалась голова крупного морского леопарда со страшными челюстями, которые смыкались вокруг жертвы. Увы, в конце сезона нам часто приходилось наблюдать это зрелище – охваченного паникой маленького пингвина Адели, лихорадочно описывающего таким образом круги по воде»[1 8].

В желудке леопарда находили также остатки рыб и мелких тюленей. У леопарда удлиненная могучая голова на сильной шее, гибкое туловище, он вооружен грозными зубами, которыми выдирает куски из тела еще живых птиц, и ластами, позволяющими развивать в воде большую скорость. Леопард ведет одиночный образ жизни, распространен очень широко. Предполагают, что он размножается в паковых льдах, но достоверными сведениями на этот счет мы не располагаем. Как-то раз мы заметили большого морского леопарда, плывшего рядом с нашим кораблем. Он нырял под лед и появлялся у дальнего края то одной, то другой льдины по нашему курсу; мы даже возомнили, что он интересуется нами. Но вскоре заметили другого леопарда, лежащего вдалеке на льдине. Наш приятель высунулся из воды и поднял голову вверх. Он, казалось, старается по запаху найти свою подругу. Ветер дул на него, и он обнаружил ее на расстоянии 130–180 метров. Последнее, что мы видели, – это как он плыл к облюбованной ею льдине.

У берегов Антарктиды. Рисунки Уилсона

В Антарктике водятся четыре вида тюленей; один – морской леопард, о котором я уже рассказал. Второй называется тюленем Росса – его открыл в 1840 году сэр Джемс Росс. Это, по-видимому, тоже одиночное животное, обитающее в паковых льдах, с мордой, как у мопса, по словам Уилсона. Он встречается редко, и за время экспедиции мы не видели ни одного, хотя «Терра-Нова» прошла, наверное, больше паковых льдов, чем любой китобоец за все свои плавания.

Очень широко в Антарктике распространены тюлени Уэдделла; они почти никогда не живут в паковых льда, а проводят жизнь в охоте на рыбу вблизи берегов и переваривают свою добычу лежа, полусонные, на припае. Впоследствии мы видели их сотнями в заливе Мак-Мёрдо – этот тюлень привержен суше и в большом количестве встречается только около нее. Там же мы довольно часто наблюдали и тюленей-крабоедов, обычно гру ппа ми в несколько особей; большое стадо не попада лось ни разу.

В статье о тюленях, опубликованной в отчете об экспедиции «Дисковери»[14], Уилсон пишет, что тюлень Уэдделла и тюлень-крабоед отлично уживаются, поскольку, как бы по взаимной договоренности, придерживаются различных привычек и в образе жизни, и в питании. По наблюдениям Уилсона, аналогичное разделение существует и между двумя видами пингвинов, населяющих этот район. Тюлень Уэдделла и императорский пингвин «сходны в том, что оба живут в приливно-отливной зоне, питаются рыбой, ведут оседлый образ жизни, то есть не совершают миграций и круглый год проводят у крайней южной кромки чистой воды; другую же пару (тюленя-крабоеда и пингвина Адели) объединяют большая привязанность к открытому морю, рацион, состоящий из ракообразных, и миграция. Последнее свойство, правда, ярче выражено у пингвина, но и крабоед предпочитает зимой не заходить на юг так далеко, как тюлень Уэдделла, ибо не может обходиться без пелагического льда»[14]. Уилсон утверждает, что преимущества на стороне «более южных, не мигрирующих видов», то есть тюленя Уэдделла и императорского пингвина. Вряд ли он подтвердил бы свою точку зрения сегодня. Мне представляется, что императорскому пингвину, имеющему вес в шесть стоунов и даже более, намного труднее бороться за выживание, чем маленькому пингвину Адели.

До того как в 1901 году «Дисковери» отошло от берегов Англии, Королевское географическое общество издало «Антарктический справочник», обобщивший все имевшиеся в то время сведения об этой части света. Это издание представляет интерес и для непосвященного читателя, а исследователю Антарктики оно лишний раз показывает, какими скудными данными располагали о ней тогда некоторые области науки и какого гигантского прогресса они достигли в последующие несколько лет. Весьма поучительно сопоставить помещенные в справочнике материалы о птицах и животных Антарктики с Отчетом естествоиспытателя об экспедиции «Дисковери», написанным Уилсоном: сразу видишь, как много может сделать, находясь на краю света, один человек для выяснения неразрешенных проблем.