Самоидентификация Аксима
Шрифт:
Он прошёл через три тупика, когда включившееся тепловое зрение заметило за поворотом тусклые отблески тепла. Живого организма. Кто там? Друг или враг? Любопытный Аксим решил свернуть туда, отвлёкшись от слежения за поворотами.
Взору его предстала большая пещера с высоким потолком, освещённая тусклым светом одного факела. Похоже, об электричестве тут даже не слышали. Или нет? Обонятельные рецепторы завопили алармами — Аксиму сложно было оценить качество запаха, но он наверняка должен был быть отвратным.
В центре зала была воздвигнута гигантская,
Скользкая тонкая рука скользнула между ног Аксима и схватила за механическую мошонку. Вторая рука, липкая и тёплая, легла на плечо.
Процесс возбуждения необратимо начался.
— Мужчина, — послышался вкрадчивый тихий голос сзади. — Это настоящий мужчина, я чувствую это, Света.
Аксим обернулся.
Над ним возвышались два трёхметровых существа, лишь отдалённо напоминавших женщин — длинные, тонкие ноги, сутулое, сгорбленное короткое туловище с шеей, втянутой в плечи. Крючковатые, тонкие, вдвое длиннее нормальных руки. Жидкие белёсые волосы, лицо — не сильно обезображенное мутациями и даже вполне красивое, но смотрящее слепо, безумно.
Они были голыми. Груди, свисающие из-за сгорбленности отяжелевшими манящими каплями огромных, сытных сосков. У второй троглодитки, которую назвали Светой, грудей было четыре, в два ряда. Они были похожи на белёсых пауков, на леших из сказок, на персонажей классической ретро-мультипликации Миядзаки. Четыре руки толкнули Аксима под живот Светы.
— Возьми грудь… — попросило два вкрадчивых голоса.
— Какую?.. — зачем-то хотел спросил Аксим, охреневший от разнообразия, но его вопрос быстро заткнули одной из грудей.
Аксим ласкал губами и языком скользкую кожу, схватившись руками за две соседние груди, длинная грудь поместилась во рту почти целиком, сосок доставал до гортани, и сладковатое, густое молоко сочилось в его глотку.
— Сними одежду, у нас не принято ходить одетым, — прошептала вдруг Света, грубовато вынув свою грудь изо рта Аксима.
Аксим принялся снимать одежду. Первая, двухгрудая троглодитка медленно ходила над плацентами, касаясь длинной паучьей рукой пола, как марсианский треножник, а второй теребила себя за грудь, окропляя нерожденных ещё отпрысков редкими каплями молока.
— Мужчина… — шептала она, словно слегка возбуждаясь от того, что на
— Аня, подмени, — сказала Света, подзывая свою подельницу. — Молоко пошло.
— А куда положить?… — спросил Аксим, но его вопросы игнорировали.
Света отползла в зал и принялась разбрызгивать молоко из всех четырёх грудей, сладострастно задрав слепую голову в потолок. Периодически она останавливалась, загребала длинными пальцами из бионического чана жижу и облизывала пальцы. Затем вгляделась в один из мешочков, выдернула из него трубку и, не глядя, бросила в чан. Отбраковка.
Аня снова подошла ближе, надавила на плечи Аксима, приказывая ему лечь. Удовлетворяющее устройство тем временем уже было приведено в боеготовность. Признаться, Аксиму и самому уже не терпелось удовлетворить эту странную уродливую самку. Аня встала на четыре лапы — её руки и ноги так и хотелось назвать лапами, сдвинулась ниже, по-паучьи вывернув плечи из суставов. Сначала Аксим почувствовал, как Аня коснулась грудями его коленей, затем — как слюнявые губы приняли его член. Голова троглодитки, почти лишённая шеи, насаживалась на его механическое естество вместе с туловищем под странным, слегка пугающим углом. Поднималась на руках и снова опускалась, слегка отклоняясь в сторону, словно паук, прядущий кокон над добычей.
— Мужчи… — бормотала Аня, пока член оказывался снаружи, но тут же затыкала им рот, причмокивала, слюна растекалась по животу Аксима, а он лежал, не зная, что делать.
— Идём отсюда, — вдруг сказала она, вытерев длинной ладонью рот, схватила его за шкирку и потащила из зала. Аксим еле успел схватить и прижать локтем одежду, брошенную на пол.
Возвращаться из режима возбуждения никак не получалось — видимо, из-за высокой радиации программа сбойнула, и член остался эрегированным.
Они пошли по длинному коридору, освещённому тусклым светом факелов.
* * *
Это был улей. Страшный, уродливый улей новой, незнакомой и дикой цивилизации, скрытой от глаз. Аня шептала что-то, и иногда удавалось понять, что она рассказывает. Их много, больше десяти тысяч. Их общество примитивно. Они могут только есть, совокупляться и продолжать жизнь. Они кормятся всякими отбросами — стоками канализации, проходящей через район, трупами, которые кто-то заботливый спускал по подземному конвейеру из морга, стоящего на границе зоны. Кормятся исполинскими крысами, которых разводят в специальных отсеках, и собаками, которых хватают ночью, высовывая длинные руки из канализационных люков.
Если еды не хватает, они едят друг друга.
Они не совсем слепые — у них есть что-то вроде теплового зрения, или эхолокации, или чего-то такого. Ульев в их районе несколько — есть ещё пара поменьше, может, есть ульи и в других частях мегаполиса. Их общество разделено на касты. Аня и Света из касты рабочих, их больше всего. Их долг — ухаживать за личинками, прибирать жилище, строить, воспитывать молодняк пищу. Есть солдаты — они ходят на охоту, занимаются тяжёлым трудом. И есть несколько Маток, дающих потомство.