Самолёт для валькирии
Шрифт:
Ведь "эти проклятые русские" всё время болтали на "совершенно диких языках". Ни разу, не сказав между собой ни слова ни на одном цивилизованном.
******
Несколько дней после визита представителя "полковника Диего", вся русская делегация была плотно занята разнообразными раутами, приёмами. Также приходилось выступать и на экспозициях. Тщательно подобранные и подготовленные лекции, по разнообразной тематике, тоже занимали много времени.
Тем
Болтовня ни о чём на раутах утомляла. А собственно "вбросы", что планировали сделать братья, пока ограничились тем самым единственным случаем на салоне суфражисток.
Аудиенцию неизвестному полковнику из далёкой Южной Америки, назначили в том же номере гостиницы, что и проживали братья. Где-то как-то они к ней притерпелись. И даже обжили. Так что можно сказать, что принимали на своей территории.
Перед этим, под благовидным предлогом осмотра достопримечательностей Парижа, отослали Ольгу и Паолу погулять в компании русских офицеров из делегации. Те были только рады. Особенно господа офицеры.
Полковник был староват. Но продолжал держаться прямо, гордо. Даже пробивающаяся седина как-то по особому гармонировала с его поджарой фигурой.
Представился он со всеми полагающимися церемониями. И каждый раз, когда ему самому представлялся очередной член противоположной стороны, очень внимательно вглядывался тому в лицо. Особенно долго он всматривался в лицо Натин, тут же оценив её властную осанку и независимый взгляд. Но всё равно, привычки мачо взяли над ним верх, и он изысканно перед ней расшаркался. Тем не менее, было заметно, что явно восточный вид, да ещё совершенно неевропейские имя и фамилия, его изрядно напрягли и заинтриговали.
Как и предполагалось, на встречу он пришёл вместе со своим то ли слугой, то ли компаньоном -- индейцем. Индеец был тот же. И держался так же. Только помалкивал.
Прошли к столу. Круглому. И как тут же оценил полковник, оказалось, что ближайшей соседкой из хозяев у него оказалась именно донна Юсейхиме, а не кто-то из братьев. Те оказались точно напротив него самого.
Бумаги, кстати, были предоставлены. И из них явствовало, что перед ними не какой-то мелкий проходимец, а вполне себе респектабельный представитель неких кругов Парагвая.
Полковник, сразу подал эти бумаги Григорию, влёт определив его за старшего.
– Как я понимаю, - осторожно заметил Григорий, когда представления были окончены, - Ваше нынешнее имя -- псевдоним только для широкой публики?
– Да, вы абсолютно правы, дон Румата. И, надеюсь, что вы сохраните тайну моего имени.
– последовал краткий и прямолинейный ответ.
– Я в Париже инкогнито. Но, необходимые рекомендательные письма и грамоты как видите, имею.
– закончил он после небольшой паузы.
– Да, можете не сомневаться что тайна имени будет соблюдена.
– подтвердил Григорий.
– Тем паче, что, как я подозреваю, речь пойдёт у нас о более серьёзных вещах, нежели парижские тайны.
При этих словах полковник вольно или невольно бросил взгляд на сверлящую его взглядом Натин. Григорий заметил этот взгляд и тут же поспешил с заверениями. Но видно было, что полковник явно относится с недоверием к женщинам. Не шибко уменьшило это недоверие даже заверение, что Натин тут более чем серьёзная сторона в переговорах, а не какая-то профурсетка каких в Париже пруд пруди.
Конечно, всё сказано было более чем обтекаемо и благородно, но Натин поняла. И поморщилась так как сообразила, за кого, сей благородный дон, её принял. Да и собственно то, что хотели провернуть братья на этой встрече у неё вызвало изрядные сомнения. Так что она изначально на всё происходящее взирала с изрядной долей скепсиса. Возможно именно скепсис, ею демонстрируемый, как-то повлиял на недоверие со стороны полковника. Но то, что полковник был очень сильно заинтригован, было также видно. И что причиной этой заинтригованности не Натин -- очевидно.
– Извините, но ещё раз хотелось бы подчеркнуть, - с нажимом сказал Григорий, - что Донна Юсейхиме, такой же полномочный представитель в нашей компании, как и мы сами. И очень даже не посторонний.
Возможно, это сказано было довольно резко, из-за чего полковник тут же ударился в извинения. Но после этого, смотрел на Натин уже совершенно по-другому. С любопытством.
"Брать быка за рога", полковник сразу не рискнул. Поэтому, он завёл речь очень осторожно. Как и всякий осторожный человек, оставив самую важную цель "на сладкое". Но даже когда он завёл речь о покупке для страны "таких важных лекарств как роганивар и антипест", всем было понятно, что это только вступление. То, что в оплату поставок предполагается бартер, тоже не вызвало никаких возражений. Итого: лекарства на кофе, какао "...и прочие колониальные товары"(8).
На этом как бы официальная часть закончилась. И началась неофициальная. C распитием вин и светской болтовнёй. Но всё равно, по парагвайцам было видно, что ещё ничего не заканчивалось, а только начинается. Полковник демонстративно расслабился и как бы невзначай спросил.
– Скажите, господа, вы случаем родом не из Парагвая?
А потом, уже после паузы, пояснил на гуарани.
– Мне Хосе сказал, что вы прекрасно говорите на нашем втором языке.
– Мы бы предпочли воздержаться от каких-либо бесед на эту тему, - уклончиво ответил Григорий на том же языке. Но полковник лишь усмехнулся "понимая". Дальнейший разговор пошёл гораздо живее.
– Ну тогда может быть у вас не будет никаких возражений насчёт другого?
Григорий осторожно кивнул, так как разговор пошёл на явно скользкую тему. Хоть он и "разрабатывал" её, но слишком много было неизвестных, в решаемом уравнении, что вносило изрядную долю неопределённости в прогнозы и расчёты.
– В Париже, последние дни судачат, о книге "Мэри Сью"... И что вы являетесь её автором.
– по-солдатски прямолинейно попёр полковник.
"Ага!
– с ехидством подумал Григорий.
– Клюнуло!"