Самовар, разлив, граната. Гид по неприятностям
Шрифт:
– Нет-нет. – Жмуркин отбежал с камерой в дальний угол комнаты. – Давайте дальше немного посмотрим, могу поспорить, там пойдут сплошные насекомые…
Витьке было не очень приятно смотреть на чужие фотографии, хотя Марина с автоматом ему, если честно, понравилась.
– Сейчас какая-нибудь сороконожка выскочит, – предположил Жмуркин. – Или горбатый хрущ. Или медвянка.
Так и оказалось. Сразу за Мариной последовал коричневый мелкий жук с острой мордой, треугольным телом и длинными лап-ками.
– Я же говорил, – с разочарованием произнёс Жмуркин. – Вот и таракан подоспел…
– Это не таракан, – перебил Витька. – Это клещ.
– Точно, – кивнул Генка. – Снежок каждую весну таких пригоршню собирает. Клещ.
– Сначала невеста, потом клещ… – Жмуркин пошевелил бровями. – Герасим – разносторонний человек. Посмотрим дальше.
На следующем снимке снова был клещ. И на следующем. И на послеследующем. Клещи были сфотографированы крупно и в лоб, так что можно было рассмотреть каждую ворсинку на их гадких туловищах.
– Мне кажется, это какая-то патология, – заметил Жмуркин. – Генка, в твоём роду не было серийных убийц?
– Нет, кажется… – растерянно помотал головой Генка. – Я просто не знал…
– Мы всё не знали. – Жмуркин кивнул на экран. – Но теперь всё так счастливо открылось.
– Он же биолог, – напомнил Витька. – Может, это курсовая? Вроде как «Влияние поголовья клеща на удои средней полосы». Даты на фотках свежие, на той неделе снято.
Жмуркин поглядел на Витьку с интересом.
– Хорошая версия, – согласился Жмуркин. – Но мне кажется, что этому Герасиму просто нравится фоткать клещей. Геннадий, твоего брата пора серьёзно обследовать на предмет.
Жмуркин скорчил страшное лицо.
– Вот ты это сам ему и скажи, – надулся Генка.
Жмуркин нажал кнопку на камере. На экране телевизора возникла белка. Белка сидела на ветке и с интересом смотрела в объектив.
– Белочка… – улыбнулся Витька.
– Марина – клещ – белка, – тут же выстроил цепочку Жмуркин. – Что бы это значило?
– Да ничего. – Генка приблизился к Жмуркину. – Нечего выискивать никаких смыслов. Просто белочка. С дерева слезла, Герасим сфоткал…
Генка попытался отобрать камеру у Жмуркина, но тот её из рук не выпускал, Генка потянул посильнее.
Фотография на экране телевизора сменилась.
– Ого! – произнёс Жмуркин.
Это был снимок старой деревни. Заброшенная, заросшая травой, с покосившимися пустыми домами, с высохшими и одичавшими деревьями. Один дом был больше других, сильнее, он словно не проваливался в землю, как остальные, а вырастал из неё.
– Интересное местечко, – сказал Генка. – Выглядит… Мрачно, если честно.
– Дом колдуна, – зачем-то сказал Витька.
Жмуркин стал листать снимки дальше. Герасим бродил по деревне и фотографировал дома. Несколько раз снял большой дом, потом переключился на другие. К фотографированию у Герасима имелся явный талант – брошенные дома получались выразительно, фактурно, цепляли. На самом краю деревни Герасим остановился и сделал несколько кадров брошенного дома, отличавшегося удивительными резными наличниками, на которых ещё сохранилась кое-где синяя краска.
– Интересные наличники, – заметил Жмуркин. – Нехарактерные для наших мест, обычно такие южнее…
Наличники заинтересовали и Герасима, мимо он не прошёл, сфотографировал их в разных ракурсах. И сам дом тоже сфотографировал поближе.
Дверь дома была распахнута, порог подломился, Герасим, видимо, не удержался и вошёл внутрь – следующий кадр был сделан уже в доме.
Комната с проваленным полом, опрокинутый стол, куча хлама в углу, стены со странными круглыми подпалинами.
Пень. Пень Герасим сфотографировал уже на воздухе, понятно почему – на пне выставились совершенно сказочные сморчки.
– Всё почти. – Жмуркин поглядел в монитор камеры. – Последний кадр остался. Сейчас…
На последнем кадре был запечатлён панорамный вид мёртвой деревни и ржавый указатель с названием.
Жмуркин подбежал к экрану и, сощурившись, прочитал:
– Ежовка. Ежовка, значит. Вот и прекрасно!
– Что прекрасно? – спросил Генка.
А Витька заметил, как глаза Жмуркина блеснули целеустремлённостью. Что всегда свидетельствовало лишь об одном – у Жмуркина появилась идея.
ИДЕЯ.
– Сначала скажите мне спасибо, – потребовал Жмуркин.
– Это ещё с какого перепугу?
– С такого, что среди вас я – самый умный. Нет, не так, не самый умный, а единственно умный, так точнее. Ведь только я заметил.
– Что ты заметил? – Генка уставился в экран. – Что деревня Ежовкой называется?
– Это тоже, но главное другое. Смотрите.
Жмуркин вернулся на несколько кадров назад, к фото, на котором были запечатлены комната и мусор.
– Вот, – сказал Жмуркин торжеству-юще.
Витька и Генка уставились в экран. Витька ничего не видел – ну, пол, ну, мусор, окна, свет падает сбоку.
– Если честно… – Генка почесал подбородок. – Если честно, я что-то тут…
Жмуркин презрительно фыркнул.
– Я тоже ничего, – поддержал Витька. – Ничего не вижу особенного.
– Неудивительно, – сказал Жмуркин. – Вы вообще ничего не видите.
– Ладно, Жмуркин, не тяни, – сказал Генка. – Что такого на этом снимке потрясающего?
– А вот что!
Жмуркин увеличил кадр. Фотоаппарат у Герасима был неплохим, и при приближении изображение пикселями не поплыло. Теперь на весь экран красовалась куча старого барахла, Витька опознал вывернутый чемодан, кривую лампу, небольшую квадратную кастрюлю, рваный баян, ещё какой-то мусор.