Самовар, разлив, граната. Гид по неприятностям
Шрифт:
– Что делать думаете? – перебил Жмуркин.
Не дослушав ответ, Жмуркин нагло прошёл в Витькину комнату.
– Ничего, – ответил Витька. – Лето скоро, чего делать? Как-то так…
– Печально, – Жмуркин бухнулся в кресло. – Печально и скорбно.
– Что тебе печально? – поинтересовался Витька.
– Печально, что у меня тоже нет никаких мыслей. То, что их не возникает у вас, я уже привык, но я…
Жмуркин пощупал за лоб уже себя.
– У меня нет тоже никаких оригинальных идей, вот что меня беспокоит, – сказал Жмуркин и протёр ладонь о штаны. – Впрочем, ничего удивительного – в любых замкнутых системах уровень всегда выравнивается по минимуму.
– Что это значит?
– Это значит, что, общаясь с вами, я оту-пел, – объявил Жмуркин. – Деградировал. Даже нет, не отупел, я стал таким же унылым, как вы. А это ещё хуже.
Жмуркин вытянул ноги.
– А между тем жизнь проходит. – Жмуркин вздохнул. – В моём возрасте надо уже определиться, а я…
Жмуркин посмотрел с отвращением на своё отражение в экране телевизора.
– А я трачу его на вас с Генкой. Очередную чудесную весну своей жизни…
– Не трать, – посоветовал Витька.
Жмуркин вздохнул.
– Рад бы, – сказал он. – Только все остальные ещё хуже вас. Вот и приходится… Из двух зол не пошить камзол…
– Бедняга, – посочувствовал Витька. – Как страдаешь.
– И не говори. Лучшие годы… У тебя ничего пожевать нет?
Жмуркин с отвращением оглядел комнату Витьки.
– Пельмени, – ответил Витька. – В морозилке.
– Пойдёт.
Жмуркин поднялся из кресла, удалился на кухню, вернулся с пачкой. Вытряхнул на ладонь пельмень, закинул в рот.
– Ты что, их прямо так ешь? – лениво спросил Витька. – Мёрзлыми?
– Ага, если маленькие. Большие, конечно, приходится жарить. А маленькие и так ничего…
Жмуркин стал жевать пельмень.
– Мне мать еды оставила, конечно, – объяснил Жмуркин. – Но я что-то вчера… Много думал, короче. Вот и съел всё.
– Ты съел запасов на три дня? – спросил Витька.
– Взгрустнулось, – пояснил Жмуркин. – Потом, знаешь, если нечем заняться, всегда есть хочется.
Жмуркин закинул в рот ещё пельмень.
Витька молчал. Жмуркин тоже молчал. Они молчали несколько минут. Витька думал, когда Жмуркин начнёт. Уговаривать. Убеждать. Говорить, что надо срочно подняться и бежать…
Куда-нибудь.
Но Жмуркин молчал. Ел пельмени. Сначала немного размораживал пельмень во рту, потом хрустел, потом жевал. Задумчиво, сосредоточенно.
Витька не выдержал и сам вытряхнул из пачки мороженый пельмень. Закинул в рот. Пельмень тут же прилип к языку.
– Надо нам, наверное, к Геннадосу пойти, – сказал Жмуркин. – Может, у него идеи какие?
– Может.
Витька пельмень всё-таки разжевал. Пельмень, как и ожидал Витька, оказался невкусным и с сильным лучным привкусом, так что Витька потихоньку выплюнул его в цветочный горшок.
– Пойдём к Генке? – Витька кивнул в сторону прихожей.
– Погоди, сейчас доем.
И Жмуркин сжевал ещё полпачки. Витька позавидовал и неприхотливому аппетиту Жмуркина, и его дурацкому здоровью. Вот если бы он, Витька, умял пусть хоть полпачки, то у него непременно заболело бы горло. А Жмуркину хоть бы что, организм у него крепкий.
– Чаю, может? – Витька потёр горло.
– У Генки попьём, – сказал Жмуркин. – У него чай всегда хороший, а матушка печенье печёт ореховое – во!
Витька не стал сильно спорить, печенье мама Генки действительно пекла хорошее, и на майские дни она его наверняка наделала с запасом. Витька накинул куртку, и они со Жмуркиным отправились в гости.
К Генке.
– Конечно, наш Крокодайл личность дремучая, – рассуждал по пути Жмуркин. – Вряд ли у него сейчас бурлит мысль, скажу больше, никакой мысли у него вообще нет. Могу поспорить: лежит себе на диване и думает – поменять ему масло в мотоцикле сейчас или уже потом, в июле.
– Да он уже поменял…
– Значит, и о масле не думает. Лежит, мух считает.
Витька не спорил, потому что подозревал, что, скорее всего, так всё оно и обстояло.
– Да нет, – сказал Витька. – У Генки на даче скважину бурят, так он хочет на неё двигатель Стирлинга поставить, чтобы можно было воду дровами качать.
Жмуркин остановился возле ларька, купил жвачку.
– Вечный двигатель? – уточнил Жмуркин. – Воду дровами?
– Двигатель Стирлинга. Он почти вечный, может работать на чём угодно…
– Чрезвычайно интересно, – сказал Жмуркин. – Просто спать теперь не смогу. Чувствуется рука мастера, узнаю-узнаю. Генке вручат Нобелевку. Две!
Жмуркин выдул пузырь.
Витька плюнул, до дома Генки не разговаривали. Жмуркин чавкал жвачкой, а Витька мечтал, чтобы Жмуркин челюсть вывихнул. Но челюсть Жмуркина была крепка.
На площадке Генкиной квартиры Жмуркин выплюнул жвачку и приклеил её к подоконнику.
Витька нажал на кнопку звонка, дверь сразу открылась.
Витька и Жмуркин заглянули в пустой коридор Генкиной квартиры.
– Никого… – произнёс Жмуркин с изум-лением. – Дома никого, а дверь открыта.
– Генка на площадку видеоглазок вывел, – объяснил Витька. – А к замку дистанционный закрыватель. Очень удобно.
– Не доведёт это его до добра, – покачал головой Жмуркин. – Найдётся другой такой Стирлинг, дистанционный открыватель придумает. А сам Илон Маск [1] где?
– На диване, – предположил Витька.
– Во-во, – кивнул Жмуркин. – Пока их гении в космос летают, наши на печи сидят. Нет, в нашей стране надо что-то менять…
1
Илон Ривс Маск (род. в 1971) – канадско-американский инженер, изобретатель и предприниматель, миллиардер. Разбогатев на создании системы персональных электронных денежных переводов, вкладывает деньги в исследования космоса и производство электромобилей. В январе 2016 года Маск объявил о том, что его компания готовит экспедицию на Марс. (Здесь и далее – примеч. ред.)