Шрифт:
Часть первая. КРАСИВАЯ ФРЕКЕН БОК
Красивая Фрекен Бок
Наверное, Егор Андреевич первый, кто такую книгу – одновременно для бабушек и их внуков – придумал. Ведь когда бабушка хочет почитать, она выбирает книгу на свой вкус, для внуков же припасена совсем другая литература.
Мой «личный писатель» Егор Андреич – именно так себя он обозначил – неспроста назвал свою книгу «Самой не верится». Во-первых, мне и вправду не верится, что из моих историй, рассказанных Егору Андреевичу, получилась книга из двух частей. Во-вторых, когда я, засмущавшись своих чувств, сгоряча назвала себя старушкой, мне было сказано, что насчёт старушки – это «бабушка надвое
Никто не спорит, что мой супруг – мастер на выдумки. Поженились мы недавно. Кому-то покажется смешной или странной буря чувств после шестидесяти. Но вот случилось такое, причём взаимно.
Я коренная москвичка – в столице выросла, училась, окончила медицинское училище, работала медсестрой в детской поликлинике. С будущим мужем – с первым – познакомилась, когда едва двадцать исполнилось. Зиму повстречались, поженились и долго жили без детей. Не могла забеременеть. В тридцать три только родила, что по тем временам было поздновато. Помню, когда взяла Леночку в первый раз на руки, у меня всё внутри затрепетало. Я думала, что это самые счастливые минуты моей жизни. Кто же знал, что, оказывается, бывают минуты счастливее. Правда – правда. Это я про внука. Про Владика. Не знаю как, но такой чудный мальчик получился, что хоть книжку о нём пиши. Сказала я однажды об этом Егору Андреевичу, а он возьми и заяви:
– А что, и напишу.
Нет, лучше начну я рассказывать с самого начала, пока вы совсем не запутались.
Супруг мой первый – Виктор Иванович – родом был из Калининграда, приехал после десятого класса поступать в Москву учиться, да так и остался в столице. Но всегда тянуло его в Калининград, как магнитом. А я на севере Москвы выросла, и нет для меня лучше этих мест. Когда родителей моих не стало, нам с мужем все три комнаты достались. Потому что брат мой Валера жил в другой квартире и ни в чём не нуждался. Материально, я имею в виду. Во всём остальном он, конечно, очень нуждался – в любви, в поддержке, в понимании. Об этом в книге Егор Андреевич тоже написал. И не одну главу, а несколько. Непростая у Валеры судьба. Почитаете об этом чуть позже.
Итак, надумал мой Виктор дом строить в Калининграде. Продал там родительскую квартиру, доставшуюся по наследству, и так упорно в это дело ввязался, что я не могла ему перечить. Ездил на место строительства дома постоянно, спорил с прорабом, какого-то надсмотрщика в дополнение к прорабу ещё нанял, чтобы тот следил за процессом. В итоге дом и вправду вышел на загляденье – и большой, и просторный, и даже с летней кухней на участке. Виктор постарше меня был на пять лет, поэтому мы на пенсию почти одновременно вышли и уже знали, что уедем жить в Калининград. Я понимаю, когда люди, на Севере прожившие трудовые годы, решают вернуться на Большую землю, но это было не про нас. И всё же пришлось уезжать, ведь интересы семьи превыше всего. Я, понурив голову, покинула свой дом, оставила Лену, которая к тому времени уже собиралась замуж за Рому, и поехала за Витей в Калининград.
Город принял меня радушно: сразу и с соседями подружилась, и климат приятным показался, несмотря на ветра. Работа всегда находилась – на огромном садовом участке, в двухэтажном доме, да соседи нередко захаживали «укольчик вколоть» или звонили проконсультироваться по вопросам медицины. Вот только Витя мой однажды утром не проснулся. Внезапная остановка сердца. И как оно у меня самой после этого не остановилось? Не знаю. Наверное, потому, что надо было организовывать похороны, поминки, заказывать службу, снова делать поминки, потом
Но становилось не легче, а хуже некуда. И я засобиралась в Москву. Мне этот дом не нужен был совсем. Лена уже беременная была, я решила ей помогать. Кстати, даже и не спросила – нужна ли моя помощь. Просто позвонила однажды и сообщила:
– Лен, я приеду, внука-то ведь надо нянчить. А кто как не я?
К моей радости, Лена восторжествовала:
– Мама, какая же ты умница! А мы всё не знаем, как тебе об этом сказать, попросить тебя.
Мы долго обсуждали и решили, что мне нужно найти квартиранта, чтобы он смотрел за домом. Лена с Ромой возьмут квартиру в новостройке, а нашу, старую трёхкомнатную, продадут, погасят часть ипотеки. Как всё это «провернём», продадим дом в Калининграде и закроем ипотеку. Жить станем вместе.
На словах выходило гладко. Но оказалось, что даже найти порядочного квартиранта непросто. Нет, желающих немало, но если ни разу никому квартиру не сдавал, опыта нет, теряешься. Растерялась и я. Студенты, молодожёны, одинокие фифочки и непонятного пола молодые люди меня настораживали. Ничего не получалось довольно долго. Лена посоветовала мне сменить риэлтора. И действительно, только я заключила договор с милейшей дамой примерно моего возраста, сразу же нашёлся мужчина, желающий поселиться в доме.
Оказалось, что в квартире он никак жить не может, потому что у него есть две большие собаки. Им нужна улица. Это раз. Во-вторых, он писатель, ему обязательно необходим кабинет, причем не маленький. У нас в доме столько места, что можно оборудовать хоть три кабинета. В-третьих, у него проблема с передвижением по причине какой-то травмы и ему нужны ежедневные прогулки. Причём рабочий кабинет должен быть при этом поблизости – чтобы в случае «прилива вдохновения» он мог немедля приступить к написанию своих рассказов. Или романа – что он там писал, я понятия не имела. Разведала только, что прозаик, а не поэт.
Мне тогда было пятьдесят шесть, я ещё даже и звания бабушки не носила, поэтому, узнав, что будущему квартиранту на год меньше, чем мне, представила эдакого живчика, маленького, толстенького. Ну, не знаю почему, но не Пушкина ожидала, а Бальзака скорее, причём отчего-то похожего на актёра Дэнни Де Вито. Бывает же такое, что сам собой образ рисуется и ты начинаешь наперёд видеть желаемое.
У меня так, кстати, было с морем. Все говорили: «Море синее, море бескрайнее, море ласковое». Нас с Валерой родители впервые повезли на море в конце сентября, да ещё и попали мы в циклон. И вот приводят меня, шестилетнюю, на море. Предварительно велят надеть плащик, подпоясать его, на голову натягивают панамку, хотя солнца в помине нет. Валера в тот раз остался дома под присмотром хозяйки, у которой мы снимали жильё, так как в дороге наелся немытых фруктов и далеко от туалета отойти не мог. В Москве мы с Валерой мечтали, как приедем на море, залезем в воду и будем брызгаться, а потом станем учиться плавать. А тут получилось так, что погода испортилась, Валеры рядом нет, то есть все мечты рухнули. И вижу я перед собой чёрную воду, у берега спутанные водоросли, мусор. Ветер такой, что панамка моя срывается и летит в неизвестном направлении. Вдобавок начинает капать противный мелкий дождик. Я иду обратно и плачу от того, что море не такое, каким я его представляла.
Такие вот воспоминания. И сколько бы раз ни была потом на море, как только начинают сгущаться тучки, эти воспоминания просто как черти из щелей начинают лезть. Ничего не могу с собой поделать. Валера отчего-то абсолютно не запомнил своего первого впечатления от моря и удивлялся, почему я никак не могу забыть. Но была у меня ещё одна тайна, которая также связана с непогодой на море. Секрет первой любви.
Это я отступление сделала. Потому что надо было как-то пояснить мои ожидания перед встречей с квартирантом.