Самозванец 2. Медальон Великого Воина

Некрасов Николай Алексеевич

Совсем забыл о коробочке с бантом, которую сунул под куртку ещё в лифте.

Сиреневая ленточка поддалась легко, шелковой струйкой растекаясь по упаковке. Я сунул её в карман и открыл короб. Внутри меня ждал новенький планшет.

— Спасибо, — повертел игрушку в руках. — У меня есть похожий, но поменьше и, судя по всему, потяжелее.

— Это новая модель. Такие у золотых в ходу. Купить ты себе такой не можешь, по статусу сектора не положено, а монет — в жизни не накопишь. А в качестве спонсорского подарка — используй как пожелаешь.

— Кстати… Как раз хотел переговорить с тобой про телефон. Кто-то…

— Выкрал? — перебила она. — Не волнуйся, это я попросила. После

того как вы начали войну с дежурными наставниками, за вашей компашкой стали усиленней следить. Я побоялась, что запретную игрушку найдут, что вызовет ещё больше проблем, и решила подсуетиться и теперь провернуть всё официально. Кстати, — она постучала пальчиком по корпусу планшета, — доступ в интернет у тебя останется. Без ограничений. И ты сможешь сидеть в нём в любом месте кампуса, но только не под камерами. Выбирай более безопасные ракурсы, чтобы никто ничего не смог заметить.

— Будем прятаться на виду? — воодушевился я.

— Именно. Поставь пароль, пользуйся, как и все студенты. А вот через эту приложуху, — она указала на значок с улыбающейся луковичкой, — сможешь получить доступ к любому сайту. Списываться будем тоже через неё, я уже всё настроила. Но помни, что рассказывать об этом друзьям не стоит. Никогда не узнаешь, кто и за сколько готов будет тебя предать. Герои своенравны, амбициозны. И каждый стремится оказаться на вершине списка в рейтинговой шкале. А ректор как будто делает всё, чтобы вас разобщить, вместо того чтобы создать сплочённую команду.

Порадовало, что не один я это заметил, но мне показалось, что Линн всё-таки слишком пессимистично настроена. Что касалось ребят — в преданности некоторых я был уверен. Тот же Шен имел возможность предать нас на экзамене и получить стипендию от семейства Джонни, но не стал. Ляся и без того ни в чём не нуждалась. Терра вполне устраивало текущее положение дел. А Руби… Она, кажется, действительно слегка потеряла от меня голову…

— Всё ещё не пойму, почему ты мне помогаешь?

Я убрал планшет под куртку и тоже опёрся на ограждение, встав с Линн плечом к плечу, глядя на цветастые осенние шапки деревьев и студентов, шатающихся по кампусу. Тучи на небе стали редеть, и медальон на статуе Великого Героя засиял ярче.

— Работа такая, — отшутилась она. — Мне платят за информацию, я часто оказываюсь первой, кто приносит зрителям свеженькую сплетню. Планшет, кстати, я не оплачивала из своего кармана. Это студия постаралась. У вас тут расценки те ещё. Это вы покупаете за монеты, которые выдаются пособиями, а для обычных людей наценка зверская. Чтобы передать что-то сюда или купить что-то здесь — никаких денег не хватит. Обменный курс… с-с-с-с… — будто обжёгшись, прошипела она. — Кусается!

— Значит, с меня кофе из автомата в знак благодарности? — я легонько толкнул её плечом.

— И пончик! — не растерялась Линн и вновь вернулась к серьёзному тону. — Я для тебя там закладки оставила, которые советую изучить.

— Я тут уже почитал про сектантов…

— О-о-о, — она закатила глаза, — эти ребята стоят внимания. Но бояться нужно не их.

— А кого?

— Да если б я знала… — Она вдруг совсем посерьёзнела. — Мне кажется, Дэниелла и её дружок были не единственными людьми, которые собирались использовать это место для своей выгоды. Боюсь, что…

Она вдруг осеклась.

— Продолжай, — подтолкнул я, — раз уж мы с тобой играем в шпионов, и оба хотим понять, какие заговоры здесь плетутся.

— Если мой источник не врёт, то под тебя копает кто-то в администрации. Возможно, это секретарь, кто-то из проректоров или…

— Или сам ректор?

Она кивнула.

— Есть подозрение, что он, или кто-то приближённый к нему,

ведёт какую-то свою игру, которую пока не получается понять. Ведь этот проект самый кассовый из возможных. Сколько финансирования вбухано в этот кампус, сколько эфирного времени уходит на то, чтобы за вами следил весь мир. А уж сколько мерча выпускают… В общем, ни ректор, ни те, кто тут работают, не могут пожаловаться на недостаток денег или отсутствие перспектив, которые открывает взаимодействие с вами. Но у меня есть чёткое ощущение затишья перед грозой. Будто есть ещё один слой, до которого никак не могу докопаться. Понятно, что существует множество теорий заговоров на форумах, которые выглядят бредово. Но Орден Отрицателей тоже выглядит нелепо в информационном поле, однако они существуют. Перед самым открытием кампуса, за несколько дней до вашего приезда сюда, было организовано несколько диверсий. Следы замели быстро, шумиха никому не была нужна. Но я видела всё своими глазами. Странные символы на стенах, обожжённый забор, несколько заминированных участков, которые вовремя удалось разминировать. Отрицатели — фанатики. И даже если они правы в том, что без вас не проявились бы аномалии, не им решать, существовать вам или нет. Раз вы родились, раз ваши способности раскрылись, значит, это для чего-то нужно.

Её тихий мелодичный голос производил убаюкивающий эффект. И пусть вещи она говорила серьёзные и отчасти пугающие, сам тон действовал успокаивающе.

— А ты слегка фаталистка? — спросил я, и она пожала плечами.

— А кто нет, когда речь заходит о спасении всего мира?

— Тут бы хоть научиться способностями нормально управлять, а потом мир спасать. А мы заняты то войной с надзирателями, то… — Линн хохотнула, и я пояснил: — С дежурными наставниками. То составлением презентаций, чтобы побороться за должности старост. Чтобы хоть как-то повлиять на то, что тут происходит. Ректор пытается посадить нас на поводок, вместо того, чтобы дать возможность раскрыться. А нам нужно не просто красоваться перед камерами, писать изящные эссе или решать математические задачки, но и практиковаться с разными видами оружия. В конце концов, каждый Герой прошлого обычно изображён с каким-то личным арсеналом. У одного — мини-бомбы, которые он подрывает силой мысли, у другого — кинжалы, меняющие направление в полёте, у третьего пули, множащиеся в пространстве. И я бы не поднимал эту тему, если бы дело касалось появления одних лишь червоточин. Но ведь и разрывы уже тоже появились. Эти ракообразные монстры — первый звоночек.

— Не первый, — вздохнула Линн. — И даже не второй. На днях ледяная гончая из чужого мира ранила несколько человек. Двое до сих пор в тяжёлом состоянии и не пришли в себя. Это происходит слишком быстро и не только здесь.

— А надзирателей больше заботит, заправили ли студенты кровати с утра… — посетовал я. — И непонятно, как с этим бороться, если нас с Саймоном ещё из предвыборной гонки исключили.

Линн вдруг положила ладонь мне на руку и заглянула в глаза.

— Я знаю, как всё исправить, — произнесла она, и лицо окрасилось хитрой усмешкой. — Если я в тебе не ошиблась, то место в совете у тебя будет.

— Но как? Меня же исключили.

— Не обязательно играть честно! — воскликнула она. — Тем более, в чистоте выборов я тоже не уверена. Есть вероятность, что всё подстроено.

«Ох уж эти русские хакеры», — усмехнулся я, а вслух сказал другое.

— И что ты предлагаешь?

— Вспомни, что говорил ректор. Пятый член студсовета не будет избираться голосованием, он будет назначен по праву родства.

— Но речь же о потомке Адана Муна. У меня нет шансов против прямых потомков. Самый явный кандидат — это Джонни.