Самозванка
Шрифт:
— Юлия.
— Хорошее имя. Знаешь, что оно означает? Она знала. Но головой покачала отрицательно.
— Пушистая. — Екатерина чуть заметно улыбнулась. — А петь ты умеешь? Знаешь какую-нибудь песню… — чуть задумавшись, продолжила: — О русском воине, что на чужбине проливает кровь во славу Отечества. Или о тех… — голос зазвенел высокой нотой, заставляя умолкнуть разговоры. — Об иных бойцах, кто в заморских странах добывает могущество империи, годами не видя родную землю… Знаешь? Вопрос прозвучал резко, словно выстрел. Юлька молча кивнула — умеет. И знает.
— Вот и хорошо, — поставив фужер на стол, государыня оживилась. Но смотрела
Беспомощно оглянувшись на графа, девушка под заинтересованными взглядами гостей направилась к фортепиано. Эту песню когда-то, очень давно ей пел Денис. Простая, с незамысловатым мотивчиком, но чем-то цепляющая за душу. Откинув крышку, она выдержала паузу, дожидаясь тишины, и негромко запела:
Я в весеннем лесу пил березовый сок С ненаглядной певуньей в стогу ночевал Что любил потерял что имел не сберег Был я смел и удачлив но счастья не знал И носило меня как осенний листок Я менял города я менял имена Надышался я пылью заморских дорог Где не пахли цветы не блестела Луна И окурки я за борт бросал в океан Проклиная красу островов и морей И бразильских болот малярийный туман И вино кабаков и тоску лагерей Зачеркнуть бы всю жизнь и сначала начать Полететь бы опять к певунье своей Но узнает ли старая Родина-мать Одного из пропавших своих сыновей.В наступившей тишине не было слышно ни вздоха. Лишь невесомый шелест платьев, да чей-то судорожный всхлип. Поднявшись с кресла, императрица широким шагом пересекла сцену, прижала девушку к груди и троекратно расцеловала.
— Держи — заслужила! — в ладошку упал перстень с крупным бриллиантом. Глаза государыни подозрительно блестели. Повернувшись к молодому графу, она укоризненно покачала головой: — И такие таланты ты, Николя, прячешь от меня… — тихонько шмыгнув носом, гордо вздернула вверх подбородок: — Идемте играть в шахматы. А дев… Юлия будет у меня черной королевой!
Тяжела оказалась корона, высочайшей милостью увенчавшая прелестную головку. Шахматная доска размерами мало уступала теннисному корту. Зал для приемов был забит до отказа: свита, гости из ближайших имений, хозяева — с трудом, но уместились все. В центре, на черно-белых мраморных плитках выстроилось шахматное войско. В роли фигур выступали слуги.
Играли пара на пару. В соперниках у государыни были Григорий Орлов и ее личный курьер. В напарниках — молодой граф Шереметьев. Уже на третьем ходу Екатерина нахмурилась — позиция ей явно не нравилась. Цокая каблучками по «доске», она с задумчивым видом прошлась среди «фигур».
— Лошадью ходите, Ваше Величество, — неведомый черт опять дернул Юльку за язык. Кто-то далекий в голове, хихикнув, прошептал: «Век воли не видать». — На «с6».
— Думаешь? — также тихо вопросила императрица, с сомнением косясь на ожившую «королеву».
— Контргамбит Альбина, — еще тише пояснила
Королевский гамбит был известен давно, и в этой эпохе он был самым популярным дебютом. Остроатакующее противоядие румынского гроссмейстера по вполне естественным причинам широкого распространения еще не получило. Через десять минут Екатерина подошла со следующим вопросом:
— А теперь куда?
— Начинаем атаку по флангу, — Юлька поправила съехавшую набок корону. — Двигайте пешку с угрозой на коня. Следом офицера на «f5»… И партия в кармане.
Спустя четверть часа все было кончено — белый король позорно бежал с «доски» под восторженные аплодисменты зрителей.
— Дозволь отыграться, матушка? — к принимающей поздравления императрице подошел хмурый фаворит.
— Если только в вист, — довольная Екатерина весело подмигнула Юльке. — А моей напарницей будет она, — высочайший перст указал в сторону девушки.
Не везло сегодня светлейшему. И не в умении провинциальной актрисы было дело — в карты она играла не ахти. Но против фортуны не попрешь. И если она обратила на кого-то свой благосклонный взор, то противник обречен заранее, каким бы искусным игроком он не был.
Кучка золотых монет перед государыней росла беспрестанно. Фаворит хмурился, кусал губы, с яростью бросая карты на столик, но результат был неизменен — он проигрывал. И проигрывал с позором. Уже не в первый раз, пытаясь уловкой отвлечь внимание Екатерины от игры, он вставил реплику:
— Вяземский отписывал, что народ неохотно использует ассигнации. Просит соизволения на размещение вкладов, полагает, что это увеличит интерес. Да и ученые мужи наши поддерживают его в этом прожекте. Как думаешь, матушка, стоящая затея?
На этот раз подействовало. Государыня оторвалась от карт, задумчиво взирая на свою напарницу отсутствующим взглядом. Юлька, в этот момент лихорадочно подсчитывающая расклад, почувствовав взгляд, подняла глаза. И машинально, вместо императрицы, ответила:
— Нельзя давать эмиссионным банкам полномочия депозитных. Ни в коем случае. Беды потом не оберешься.
Когда-то ей это вдалбливал Денис. Почему этого делать нельзя она не помнила, но сам постулат твердо врезался в память.
Орлов изумленно приподнял правую бровь. Юлька, уже привычно за последнее время ойкнув, также привычно прикрыла рот ладошкой. Екатерина посмотрела на нее долгим, внимательным взглядом. Поманив пальчиком Шереметьева, она негромко сказала:
— Можешь обижаться на меня, граф, но дев… но Юлию я у тебя заберу.
Молодой Шереметьев стоял с обиженным видом. Так смотрит маленький мальчик, у которого только что отняли любимую игрушку, с которой он не успел еще наиграться.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Три дня ее никто не тревожил. Комнатку ей выделили в крыле для прислуги, и она мало чем отличалась от предыдущей, что в имении Шереметьевых. Секретарь Козловский впопыхах сунул ей десять рублей — подарок от императрицы. На обустройство. И посоветовал первым делом разыскать дворцовую портниху. С добродушной насмешкой оглядев ее с ног до головы. Что Юлька и сделала, привычно поругавшись по поводу фасона. После чего высокомерные фрейлины, смотревшие обычно на дворовых девок, как на пустое место, несколько раз проводили ее задумчивым взглядом. Одна даже снизошла до вопроса, у кого досель она была в прислугах, и кто ей подарил это платье.