Самурай Ярослава Мудрого
Шрифт:
…Можно сказать, что шерсть (будь у меня шерсть!) на загривке встала дыбом, мышцы слегка напряглись, я почуял его с правой стороны от себя. Его? Кого — его? Не знаю пока, да и не суть, этот кто-то двигался совершенно бесшумно параллельно мне, и я был уверен, что ничего хорошего у него на уме нет. Я спокойно снял с плеча меч, распахнул куртку и позвал негромко и уверенно: «Выходи!» Кусты бесшумно раздались перед ночным гостем. Не может такого быть — кусты не могут не шелестеть, если ты продираешься сквозь них…
Глава XIX
Начало
Так, что может быть у заморыша в хламиде «цвета хворой мыши», как было метко сказано в одной детской книге? Меч? Ну тут уж как Бог даст — гарантий нет. Отравленный кинжал? Самострел? Обычный нож в рукаве? Удавка? Да пес с ним! Он запросто мог оказаться мастером рукопашного боя, много лет я уже не смотрел на внешность. И с чего я вообще взял, что это он?
Тот, кто рассек кустарник столь же плавно, как нагретый нож кусок масла, встал передо мной. Существо это я бы не назвал человеком: скорее, при слабом свете звезд, напоминало оно вставшего на дыбы волка или собаку. Все же, скорее, волка? Оборотень?! Вот уж везет мне как утопленнику. А почему на двух ногах? Лень было до конца обращаться? А может, так и положено?
— Ты кто будешь и почему идешь за мной? — спросил я, мягко перекладывая меч на плече поудобнее.
— Кто бы ни был, но я тебя нагнал. Вернее даже, загнал, — в рыкающем, низком голосе слышался смех.
Тут, наконец, тучи на небе разбежались занавесом в театре, и на авансцену неба вышла полная золотая луна. Передо мной стояло самое настоящее чудовище — вставший на задние лапы матерый, огромный волк. Такие, как я думал, водятся только на Севере, но мало ли что я думал? Глаза его, как и следовало, горели неугасимым багровым огнем, а длинный язык облизывал белоснежные клыки устрашающего размера. Самое же скверное было в том, что вместо передних лап у него были руки, обыкновенные толстые, мускулистые руки. Кажется даже, он был частично одет.
— Нагнал, да не на свою ли голову? Я вижу, кто ты. Только я всегда думал, что оборотень или полностью человек, или полностью зверь. А ты и то и другое. Странное зрелище.
— Постой, — оборотень замер, — ты что же, видишь меня?!
— Грех тебя не увидеть, при луне-то, да и ростом ты с меня. Вижу, конечно, — честно ответил я.
— Остальные могут только услышать, да и то не понимают, как и откуда, — задумчиво сказал оборотень, — да и пахнешь ты странно, не как все. Травой какой-то несет, деревом, а еще что-то есть в тебе чужое, что-то совсем не наше… Кто ты?
— Я человек,
— Так ты не из нашего мира? Тогда тебя и есть-то как-то вроде даже и неудобно, — сказал оборотень.
— Мало того. Это еще не так-то просто, — усмехнулся я, давя форс.
— Это просто, — строго отрезал оборотень, — не хорохорься. Погоди! Ты сказал — сова?!
— Да, именно так я и сказал. А теперь или нападай, или давай поговорим просто так, не люблю подвешенных состояний.
— «Нападай!» — передразнил меня оборотень. — Как просто у тебя все! Раз оборотень, значит, непременно должен напасть! А если я не хочу нападать?! — Он рассердился.
— Тогда я буду рад просто с тобой познакомиться, — искренне ответил я. Разве это не прекрасно? В темном ночном лесу, при свете луны познакомиться и поговорить с оборотнем? На мой взгляд, так просто редкая удача. Правда, если он все же решит меня съесть или убить, будет непросто — серебра у меня нет с собой, если это правда — про серебро. Ну, значит, так тому и быть.
— Рад? — Человековолк присел на траву, судя по всему, он был ошеломлен.
— Да. А почему нет? Я уже знаком с лешим, домовым и дворовым, горжусь этими знакомствами. Чем ты хуже? А захочешь меня убить — ну придется сразиться, что делать.
— Тебя убивать уже просто нельзя. Из другого мира сова людей просто так не таскает. Не простят, — оборотень по-прежнему демонстративно игнорировал мои слова, что убить меня не так просто. Ну и пусть себе.
— Я говорил с домовым, спрашивал про сову, тот, мне кажется, не отважился о ней рассказать, даже смутился, если не напугался. Может, ты, оборотень, мне расскажешь, кто она такая и кто ее хозяйка? Время от времени она давала понять, что действует не сама по себе.
— Как звать тебя, вой? — вместо ответа спросил оборотень. В голосе его почувствовал я тяжелую, вековую усталость.
— Зови Ферзем, оборотень, — честно отвечал я.
— Добро, Ферзь, извини, что своего имени не говорю. Я не могу тебе рассказать ни о сове, ни о ее хозяйке. Это они сделают сами. Будь уверен, что вы еще встретитесь. Это я могу тебе пообещать твердо. Но почему ты не испугался меня, вот что мне непонятно? Я не потому сказал, что тебя убить просто, что бахвалился. Но ты не боишься. Я не понимаю…
— Хорошо, я понял. В конце концов, не на все вопросы можно сразу получить ответ. А не боюсь я тебя потому, что если мне суждено умереть в драке с оборотнем, так о большем и мечтать не приходится. И еще потому, что мне нравится, что вы соседствуете с людьми, что вы живете так, как привыкли, требуете уважения и соблюдения ваших правил, мне нравится то, что вы есть — иные, потусторонние. Нежить, — спокойно отвечал я.
— Не врешь, вижу. Странных людей, надо сказать, выбирают Сова и ее хозяйка. Ты любишь то, чего многие боятся или не верят. Сова эта мне не хозяйка, но и ссориться с ней не хочу. Так что теперь я могу бежать дальше — не сразиться нам, Ферзь.