Самые близкие
Шрифт:
Пытаюсь отвлечься мыслями о путешествиях, вспомнить, когда я ездила куда-то дальше Москвы, не считая Калининграда, и понимаю, что это было очень давно. Работа в агентстве и съемки полностью меня поглотили. Ушла с головой в этот процесс и забила на все на свете.
Рейс Яниса задерживают. Я достаю телефон и звоню старшему брату. Эрик отвечает практически сразу, говорит, что должен был прилететь пару дней назад, но возникли проблемы с визой и документами. Интересуется, цела ли его комната или близнецы ее окончательно разгромили.
—
— А твоя?
— Почти. Тайсона разрисовали и мое любимое кресло утащили в свою нору.
— Какого Тайсона? — оживляется Эрик.
— Ковалёв подарил мне мальчика для битья, когда жил и тренировался у нас перед чемпионатом.
Поражает, с какой легкостью и непринужденностью я произношу эти слова.
Эрик смеется.
— Отличное решение, чтобы ты тренажер доставала, а не Андрея. Почему он сразу не додумался? Ковалёв, кстати, собирается прилететь, не знаешь? Дед с бабулей в нем ведь души не чают. Правда я не особо разделяю их любовь, Андрей мне в детстве кучу нервов убил. Да и тебе крови попил немало. Вы оба друг другу.
Я закусываю губу, захлебываясь эмоциями. Нет, легкости точно не испытываю. Внутри тяжесть размером с огромную глыбу.
— Понятия не имею, прилетит Ковалёв или нет, — говорю как можно ровнее. — Бабуля сейчас рада любой поддержке.
— Как она? — Веселые нотки пропадают из голоса Эрика.
— Пытается держаться и не показывать, как на самом деле раздавлена. Врачи не дают положительных прогнозов.
Эрик шумно вздыхает. Мы какое-то время молчим.
— Ладно. Скоро увидимся.
Он хочет завершить разговор, но я тихо окликаю:
— Эрик...
— Что? — Брат словно улавливает волнение в моем голосе.
Секунды отделяют от признания. Набрав в легкие воздуха, выпаливаю как на духу:
— Мне вряд ли удастся долго скрывать свое положение. Да и у нас с тобой никогда не было друг от друга секретов. Хочу, чтобы ты от меня узнал о моей беременности...
В трубке повисает оглушающая тишина. Вновь перевожу взгляд на прохожих. Пытаюсь сконцентрировать внимание хоть на чем-то, лишь бы не разреветься, жалобно всхлипывая.
— В смысле? По-настоящему? А какой срок? Кто отец? — обрушивается на меня шквал вопросов.
Ну вот. Можно сказать, устроила сейчас репетицию, как оно будет с другими членами семьи.
Много раз представляла, как сообщаю о беременности родителям. Реальность оказалась сложнее. И в то же время в чем-то проще. Поскольку пришло понимание, что я не должна ни перед кем оправдываться. Впрочем, как и отвечать на все вопросы.
— Это второстепенно, кто отец и какой срок. У моего ребенка обнаружены патологии, не совместимые с жизнью.
Опять ненадолго возникает пауза.
— Прям совсем несовместимые?
— Да…
— Кто отец, Яна? Он в курсе твоих проблем? Бабушка как-то обмолвилась, что Гордеев снова
— Это не Ярослав, — обрываю Эрика.
Мне так сложно даются слова. Может, передумать говорить родным о беременности? Бабушку проведала, дома побывала. Куплю билет и улечу обратно. Эрика попрошу забыть об этом разговоре. Если с такими же интонациями папа спросит, кто отец моего ребенка и в курсе ли он моих проблем, я, скорее всего, расплачусь. Или, что еще хуже, лишусь чувств сама и доведу до инфаркта своими откровениями и обмороком других.
— Яна, у меня сердце из груди выпрыгивает от такой новости. Вы с Ковалёвым сговорились?
Теперь у меня оно выпрыгивает от упоминания Андрея.
— Вы одновременно решили всю семью на уши поставить? Что ты молчишь?
— О чем ты?..
К головной боли добавляется тошнота. Давно я так плохо себя не чувствовала.
— Неважно. Я конкретно о тебе хочу знать. Какой срок и кто отец твоего ребенка? Что за патологии? Ты молодая и здоровая девчонка. Нужно найти хорошего врача и потом уже принимать решения.
Репетиция провалилась с треском, мне не понравилось. Хочется обратно в свою раковину. Так не проще, но точно легче. Зря я приехала.
— Срок небольшой, — обманываю. — Эрик, давай я все расскажу, когда вернешься. Маме и папе пока не сообщила. И ты не вздумай на эмоциях сделать это за меня. Договорились?
— Яна, мне теперь как работать, как заниматься привычными делами после твоего признания? Я с ума сходить буду и минуты считать до самолета.
Я хоть и не вижу Эрика, но уверена, сейчас он сжимает кулаки, его ужасно злит сложившаяся ситуация. Наверное, стоило дождаться личной встречи для такого откровения.
— Занимайся своими делами как обычно и не переживай. Все будет хорошо, Эрик, — заверяю его, точно зная, что это может быть совсем не так.
Вот о чем думала? Разве хватит мне сил на всю нашу большую семью? Сначала придется столкнуться с всеобщим недоумением, прежде чем получу какую-нибудь поддержку. Дурочка.
Собираюсь завершить разговор, но теперь Эрик меня окликает:
— Яна... — Слышится протяжный вздох. — Я люблю тебя, — говорит брат. — Какое бы решение ты ни приняла, что бы у тебя в жизни ни происходило, я всегда буду на твоей стороне. Помнишь?
— Помню, — пищу я, из последних сил сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.
В носу щиплет, истерзанное сердце опять болит. Я так хочу обнять брата. Но вместо этого через полчаса обнимаю Яниса, вышедшего из здания аэропорта. Дядя бросает свою большую дорожную сумку на асфальт и сжимает меня в крепких объятиях.
С братом отца у нас особая связь, я могу часами говорить с Янисом на разные темы и не бояться, что меня не поймут. Особенно когда речь заходит о наших необычных снах, в которых приходят умершие родственники. Остальное семейство относится к этим беседам скептически.