Самый далекий берег
Шрифт:
— Значит, так, — сердито сказал Клюев. — Атака на внезапность не удалась. Будем драться. Система обороны противника начинает проясняться. На подготовку к атаке даю сорок минут. В каждом отделении выделить лучших стрелков для стрельбы по ракетам противника. Политруки и коммунисты — вперед. Не давать людям ложиться. Вперед! Вцепиться в берег зубами. Взять. Атака в восемь ноль-ноль. Будет уже ранеть, и мины на льду станут видны. Саперы там проходы сделают. Сигнал атаки — три зеленые ракеты. Сигнал даю я. Теперь ты. — Клюев повернул голову и посмотрел на Войновского: — Давно воюешь?
— Первый раз, товарищ майор.
— Тем лучше, —
— Где пакет? — спросил Шмелев.
Плотников вытащил из планшета темный длинный пакет и протянул его Войновскому.
— Передашь, — сказал Клюев. — А если не возьмем, ты вместе с радистом входишь к генералу и докладываешь лично. Запоминай — что. Первое — личный состав полон воодушевления и рвется к берегу. Второе — у немцев оказалось много ракет. Приблизиться скрытно к берегу не удалось. Сильный пушечно-пулеметный огонь косит людей. На километр фронта более десяти пулеметов и пушек. Более десяти — помни. Третье — мины. В ста метрах от берега оказалась сплошная минная полоса. Подорвалось свыше сорока человек.
Издалека донесся ровный свистящий шелест. Тяжелый снаряд прошелестел поверху в темноте и упал далеко в озере, взметнув высокий столб огня. Звук разрыва прокатился по льду и повторился эхом от берега.
— Доложишь тоже — работает тяжелая артиллерия противника калибра двести семь. Снаряды рвутся прямо в цепи. Пятое — несем большие потери. Убит капитан Рязанцев, убиты командир роты и трое взводных. Про капитана Рязанцева особо доложи. А когда все это доложишь, будешь просить. Что-нибудь, но проси. Пусть поддержат огнем. Хотя бы две полковые батареи. Доложишь — у нас подбито шесть пушек.
— Три, — быстро сказал Шмелев.
— Пусть скажет — шесть. Запоминай — шесть. Ясно?
— Ясно, товарищ майор.
— От твоего доклада зависит все. Вся наша жизнь.
— Ясно, товарищ майор. Но как я успею добраться к восьми часам на маяк?
— Средство сообщения — аэросани. Два километра на север. Пойдешь туда со связным. На санях же обратно. Я все сказал, Сергей?
— Даже слишком, — ответил Шмелев.
— Смотрите, — удивленно сказал Плотников.
На берегу разгорался пожар. Горел длинный низкий сарай, рыжее пламя прыгало и быстро разрасталось, поднимаясь к деревьям. Было видно, как из сарая выбегают лошади, и слышалось их далекое ржание, перебиваемое пулеметными очередями. Черные фигуры немцев сновали у сарая среди лошадей. Огонь сильно взметнулся вверх, выбросив рыжее искрящееся облако. Окна в ближних к сараю избах слепо заблестели.
— Ну как? — спросил Клюев.
— Готовимся к атаке, — ответил Шмелев. — Вызвать командиров рот.
глава VI
Командующий сидел за столом в белой украинской рубахе и пил чай из стакана. Лицо его было свежим и румяным. И шея под белоснежным воротничком была румяной и свежей, янтарные капельки пота проступали на ней. Он поднял голову, когда открылась дверь, и кивнул капитану. Адъютант пересек избу и положил перед стаканом чаю листок с радиограммой.
— Только что получена, Игорь Владимирович.
Командующий продолжал смотреть на дверь, где остановился Войновский.
—
— Из Устрикова? — спросил полковник Рясной. Он лежал на кровати, и перед ним на табурете тоже стоял стакан чаю. Одеяло до пояса покрывало его длинные худые ноги. Руки лежали поверх одеяла. Китель застегнут на все пуговицы.
Войновский отдал честь и сказал:
— Лейтенант Войновский. Прибыл с донесением.
— Хорошо, хорошо, — говорит Игорь Владимирович. — Давайте ваше донесение.
— В радиограмме более свежие сведения, Игорь Владимирович, — сказал адъютант.
— Карту! — Командующий поставил стакан на край стола.
Адъютант подцепил пальцем радиограмму, ловко, одной рукой, развернул в воздухе карту, расстелил ее на столе и положил радиограмму поверх карты.
«Взяли или не взяли? — думал Войновский. — Я должен знать. Я сейчас узнаю. Он скажет: «Взяли, молодцы», и тогда я скажу: «Ничего особенного. Это было совсем нетрудно».
— Интересно, очень интересно, — говорил командующий. — Квадрат сорок семь — двадцать три. Хорошо, хорошо. Сорок семь... — Игорь Владимирович провел от себя указательным пальцем правой руки вдоль правого среза карты, отыскивая нужную цифру. — И двадцать три... — Указательный палец левой руки уперся в нижний срез карты; командующий провел обеими руками над столом, ведя один палец вверх, а второй влево, и пальцы его столкнулись на синей глади Елань-озера, которое большим неровным пятном расплылось в середине карты. Пальцы командующего соединились, руки его легли на карту и сжались в кулаки. Он поднял голову и посмотрел на полковника Рясного: — Что это значит, полковник? Девятый час, а они даже не дошли до Устрикова?
Войновский вдруг почувствовал холод и страх, как тогда, когда он бежал навстречу пулемету.
— Товарищ генерал-лейтенант, снаряды рвутся прямо в цепи, — выпалил он в отчаянии.
Командующий поднял брови, и глаза его сделались плоскими:
— Вы, наверное, ожидали, что немцы будут встречать вас с духовым оркестром?
А Войновскому по-прежнему казалось, что он бежит на пулемет. Он сделал шаг от двери и сбивчиво заговорил:
— Разрешите доложить, товарищ генерал. Мы три раза шли в атаку. Я сам кричал... поднимал роту. Последняя в восемь ноль-ноль, меня уже не было. Но я знаю... Большая плотность, десять пулеметов на километр. И ракеты. Очень много ракет. Но мы бы все равно взяли берег, если бы не мины. Сплошная минная полоса. Прыгающие... Прямо на льду. В ста метрах от берега. И пушечный огонь. Очень сильный... Автоматическая «собака»... Три «собаки». Убит замполит капитан Рязанцев. Убит командир роты. Свыше сорока человек на минах... Подбито шесть пушек.
— Ишь ты, — сказал Игорь Владимирович. — Кто вас учил так докладывать? Шмелев?
— Никак нет, товарищ генерал. Майор Клюев. Но мы бы взяли, товарищ генерал, честное слово, если бы не мины. Мы рвались к берегу... Совсем близко подбежали... А когда они начали взрываться, стало страшно.
— Страшно? — Игорь Владимирович положил голову набок и с интересом посмотрел на Войновского. — Первый раз слышу на войне такое слово. Такого слова нет в Красной Армии. Видно, вас плохо учили. Мины. — Игорь Владимирович поджал нижнюю губу и усмехнулся. — Мины изобретены сто лет назад, не делайте вид, что вам принадлежит честь этого открытия. Интересно, где была разведка?