Самый французский английский король. Жизнь и приключения Эдуарда VII
Шрифт:
Как бы ни приятно было так думать, но не это было изначальной целью капитальной городской перестройки, которая началась при Наполеоне III и продолжилась уже после его низложения. К началу 1850-х годов Париж стал перенаселенным, грязным городом. Представьте себе сегодняшний Маре [132] или Латинский квартал с их узкими, извилистыми улочками и средневековыми покосившимися зданиями, а теперь мысленно уберите оттуда дворников, сборщиков мусора, водопровод, канализационные трубы, фонарные столбы – и законы. И добавьте толпы голодных парижан и крыс.
132
Старинный парижский квартал. – Примеч. пер.
Прямо посреди всего этого убожества стоял королевский дворец, Palais des Tuileries [133] , с его костюмированными балами, гала-представлениями
133
Дворец Тюильри (фр.). – Примеч. пер.
134
См. главу о Французской революции в книге «Англия и Франция. Мы любим ненавидеть друг друга». Aristos и «предатели», которым удалось избежать этой рубки и отправиться на гильотину, были счастливчиками.
135
Аристократы (фр., сокр.). – Примеч. пер.
Стоит ли удивляться, что Наполеон, как только пришел к власти, подверг Париж тому, что сделал с Лондоном Великий пожар 1666 года, – полной зачистке. Он восхищался английскими городскими парками и зелеными проспектами, еще когда находился там в ссылке в 1830-1840-х годах, в первый постбонапартистский период. Чтобы добиться подобного результата в своей столице, он принялся экспроприировать городские окрестности и прокладывать через них новую дорожную систему – бульвары. Самые большие из них расходились крыльями пропеллера от Place de l'Op'era [136] ; южная петля бульвара Сен-Жермен пересекала Латинский квартал; с севера на юг протянулась почти прямая ось бульваров между Восточным вокзалом и Монпарнасом, для строительства которой потребовалось снести большинство зданий ^ile de la Cit'e [137] . Уцелел лишь клочок вокруг Notre-Dame [138] (даже Наполеон опасался гнева сил, более могущественных, чем он сам).
136
Площадь Оперы (фр.). – Примеч. пер.
137
Остров Сите (фр.). – Примеч. пер.
138
Собор Парижской Богоматери, Нотр-Дам (фр.). – Примеч. пер.
Grands boulevards [139] с их театрами, caf'es и бутиками тотчас стали самым модным местом города. В своей книге «Воспоминания о счастливой жизни Второй империи» Гастон Жоливе, бывший парижский плейбой, рассказывает, что он редко покидал этот район, разве что иногда прогуливался на запад, вдоль Елисейских Полей, в новые жилые кварталы за Триумфальной аркой. Он признается, что «почти ничего не знал о других районах города, как если бы они были в Центральной Африке». Да и для Берти Большие бульвары времен Наполеона III стали основным местом охоты.
139
Большие бульвары (фр.). – Примеч. пер.
Для осуществления своих планов Наполеон привлек Жоржа Эжена Османа, парижского политика, настолько беспристрастного, что во время градостроительных работ он, как известно, не пощадил даже дом, в котором сам родился. Наполеон доверил Осману миссию «наполнить воздухом, единообразие и украсить город». Требование единообразия вылилось в то, что сегодня и составляет изюминку Парижа – шести– или семиэтажные жилые дома с покатыми оцинкованными крышами, балконами на пятом этаже и поразительно похожими фасадами с почти одинаковыми рядами окон. Под строгим руководством Османа архитекторам ничего не оставалось, кроме как взяться за работу.
Добиваться социального единства – это тоже было одной из целей градостроительной реформы. В свое время состоятельные и хорошо одетые парижане массово покидали зловонные улицы города, и теперь Наполеон хотел вернуть их на прежние места. Во всех новых haussmannien [140] зданиях внизу разместились торговые помещения, над ними располагались просторные апартаменты, и целый этаж под крышей занимали специально построенные chambres de bonne – комнаты для прислуги. В более дорогих домах зачастую было по два этажа для прислуги, а также escalier de service – черная лестница, – чтобы состоятельные жильцы не видели, как доставляют продукты и заказы или таскают ведра. В наполеоновском новом Париже даже средний класс должен был чувствовать себя так, будто живет во дворце. Никто из его парижан не стал бы призывать рубить ему голову.
140
«Османовские» (фр.). – Примеч. пер.
И наконец, реновация нужна была из санитарно-гигиенических соображений. Прокладка подземной канализации позволила навсегда распрощаться с эпидемиями холеры. Но изменения к лучшему коснулись не только разрастающейся и все хорошеющей столицы. В 1840 году, за восемь лет до того, как Наполеон пришел к власти, во Франции было 500 километров железных дорог. К концу его правления, в 1870 году, их стало 17 000 километров, включая новое парижское Petite Ceinture («малое кольцо»), предшественника M'etro [141] , которое перевозило грузы и пассажиров по внутреннему периметру города, освобождая центр от заторов. И уж, конечно, никак не назовешь простой случайностью то, что железнодорожные ветки были протянуты до загородных резиденций Наполеона в Фонтенбло и Компьене и модного ипподрома в Шантийи.
141
Метро (фр.). – Примеч. пер.
Наполеон был подлинным реформатором, поставившим задачу модернизировать страну и достойно конкурировать с экономическими достижениями Англии. Но при этом он оставался и беззастенчивым гедонистом, который использовал промышленный прогресс и новации градостроительства, чтобы подарить своей любимой Франции высшее art de vivre [142] – с элегантными людьми, удобными средствами передвижения, вкусной, свежей едой и красивыми домами. Это была французская версия Vorsprung durch Technik [143] , с высокими технологиями, направленными на создание повсеместной атмосферы соблазна.
142
Искусство жить (фр.) « – Примеч. пер.
143
«Превосходство высоких технологий» (нем.) – рекламный лозунг немецкой автомобилестроительной компании «Ауди». – Примеч. пер.
Часто говорят о том, что наполеоновские бульвары были призваны наполнить город воздухом и светом, а еще – облегчить передвижение войск при подавлении восстаний. Но это не вся правда – бульвары стали местом, где парижане могли неспешно прогуливаться, бросая по сторонам заинтересованные взгляды.
В дневное время широкие, чистые тротуары наводняли дамы, занятые невинным шопингом, – идеальная добыча для мужчин-охотников. Парижский monsieur, городской летописец Гастон Жоливе вспоминал, что, завидев хорошенькую женщину на прогулке по бульвару, он обгонял ее, а потом неожиданно оборачивался и спрашивал: «Вы следите за мной, мадам?» Если дама останавливалась, изъявляя желание продолжить разговор, он мог пригласить ее в caf'e или предложить купить ей носовой платок или пару перчаток в одном из модных бутиков. Если дама не клевала на наживку, Гастон не расстраивался – выбор был большой, и долго ждать следующего объекта не приходилось.
Новые театры и caf'es открывали большие возможности для продолжения знакомств, свиданий с любовницами или дамочками на одну ночь, и вокруг было много парковочных мест для экипажей, которые могли незаметно увезти парочку прочь.
Борделям больше не нужно было прятаться по темным средневековым переулкам, но даже и в такие укромные уголки стало легче пробираться по просторным авеню, пересекающим город. Кеб мог высадить мужскую компанию гуляк неподалеку от грязных трущоб, и любители удовольствий пешком добирались до мест развлечений, не опасаясь конфискации кошельков и одежды. Наполеон создавал свой Город Света [144] , но оставалось еще много мрачных закоулков, где развратные мужчины могли утолить свои темные инстинкты.
144
Говорят, что лестное прозвище la Ville-Lumi`ere (Город Света) Париж получил, в том числе, и за свою репутацию центра философского и научного просвещения в XVII и XVIII веках, и благодаря новому уличному освещению вкупе с расчисткой плотно застроенных средневековых кварталов в эпоху Османа.