Самый кайф (сборник)
Шрифт:
Не успел я очухаться от Волги, а митьков уже унесло в Сербию, где по заснеженным просторам они, неправильно поняв синоптиков, бродили в летних сандалиях.
А через полгода та же компания отправилась в Вологду. Там закрывалась выставка, и там Сапего и Фил стали демонстративно пить коньяк в немотивированно больших количествах. Пока трезвое трио (Шинкарев, Шагин, Рекшан) мирно спало в отеле, пьяный дуэт танцевал стриптиз с местными скромницами. Зато утром трезвые не стали похмеляться, а отправились за полторы сотни километров смотреть фрески Дионисия в Ферапонтовом монастыре. Шагина, который старался по пути съесть все пирожки в придорожной
Пол-Вологды помогало грузить в вагон картины и пьяных Сапегу с Филом. А утром солдатики, ехавшие в соседнем купе, помогали то же самое выгружать в Питере на платформу. Я быстро убежал прочь с гитарой, но от себя, как говорится, не убежишь.
Митьковство как этическо-эстетическое явление, безвсякого сомнения, основано на пьянстве и обжорстве. Тем и интересно. Конечно же, продолжительная трезвость ключевых игроков вызывает недоумение у почитателей и неприязнь у пьющих коллег, которые поговаривают, будто теперь митьки не такие, как прежде. Не верьте им – верьте мне. Они такие же. Без всякого сомнения, митьки – это полный ужас и кошмар, но, перефразирую высказывание Черчилля о демократии, это лучшее, что у нас есть.
Между нами тьма
20 декабря состоялся последний акт очередного митьковского представления – в Неву была вылита канистра воды, набранная в Москве. Ранее в Москву-реку вылили канистру невской водицы, а со 2 по 5 декабря при поддержке одного из кандидатов на пост московского градоначальника в роскошном выставочно-деловом комплексе «Царев сад», расположенном прямо напротив Кремля, прошел фестиваль разнообразных искусств под названием «Между нами тьма».
Идеологическим брендом случившегося был Дмитрий Шагин. На стенах висели копии его разноцветных и дружелюбных картин, он же доставлял из Петербурга в столицу артистическую публику и ухаживал за ней. С московской стороны художественный фон фестиваля составляли в основном фотоработы Филиппова, на которых множество двуглавых орлов складывались в многозначительные слова. Злые, похожие на вшей орлы и разные шагинские русские растяпы являлись лишь формой. В ней, форме, отразилось много чего интересного, а если учесть накал предвыборного сражения за миллиарды, то, можно сказать, таинственного и многозначительного.
На выставку приходили дети и рисовали добрые картины на митьковские темы. Приехала девичья группа из Питера, «Ива Нова», и устроила зажигательный шоу-бизнес под гармошку и бас-гитару. Поэтическая столичная группировка «Осумасшедшествующие безумцы» в лице Емелина и Родионова читала радикальные стихи, а все остальные дни толкалась среди гостей нетрезвая…
Как известно, матерящийся певец Шнуров, «Шнур», волевым решением Лужкова в Москве запрещен. Его противник Лебедев попрал запрет, и Шнуров приехал петь на митьковском фестивале. Как рассказывал Митя, в день выступления солиста ансамбля «Ленинград» вокруг «Царева сада» стало неуютно.
– Как в добрые старые времена, – мечтательно продолжил Шагин. – Эх, вспомнил я восьмидесятые годы! Шнур, значит, стал петь свои матюги, а после что-то почувствовал. Покурю, сказал. Я его тайно вывел и посадил на такси. А чуть позже в выставочный зал нагрянула милиция. Целый взвод!
Какой-то местный ответственный за пожарную безопасность вызвал милицию, якобы подозревая, что артисты и публика собираются учинить акт вандализма. Обученная шеренга милиции вытеснила зрителей из зала, а Шагина просто-напросто повязали. Не миновать бы ему карцера, да только явился образованный милицейский начальник, узнал всероссийскую знаменитость, принял объяснения и отозвал вооруженные силы.
– А зря, – пожалел я. – Представляешь, какой пиар! Дали б тебе по башке дубинкой – а вся страна встала б на защиту!
Апофеозом фестиваля стал заключительный день. Перед отъездом в столицу Митя, при содействии музыкантов из группы «Зачем», сделал из Невы водозабор. С крейсера «Аврора» зачерпнули ведро невской экологически не особо чистой водицы и в канистре привезли в Москву. В три часа дня из «Царева сада» вышла процессия с ведром. На всех были бескозырки. Автор этих строк участвовал в процессии и поэтому расскажет правду.
Мела метель. У моста, ведшего к Кремлю, люди в штатском напряглись и стали окружать, но после, похоже, получили инструкцию и рассосались. В том месте над Москвой-рекой, откуда собрались вылить привезенную водицу, какой-то бритый мужичок в хорошей одежде вещал что-то такое агитационное в камеру. С бескозырками и ведром пристроились рядом.
– Ну, с богом, – сказал Митя, поднял ведро и вылил воду.
Затем попытались сделать водозабор из реки Москва. Ее предполагалось привезти в Питер и вылить в Неву – посестрить таким образом. Митя бросил ведро в реку, думая, что гитарист «Зачем» станет держать конец веревки, длину которой перед покупкой долго и старательно рассчитывали. Но бас-гитарист уже выпил всякого пива и конца не удержал. Новое цинковое ведро просто утопили напротив Кремля! От приступов смеха долго не могли оправиться. Но акция-то срывалась! Пришлось спуститься с моста на набережную и сквозь пургу идти километр. Наконец нашли спуск к реке. Затем долго топили канистру, тянули тяжесть на берег. Метель продолжаламести. Три телеканала снимали всю эту веселую галиматью…
Вечером в «Царевом саду» играла группа модного Алексея Айги. Рафинированные румыно-цыганско-джазовые мелодии и аккорды возле установленной посреди сцены канистры. После Рекшан и Шагин провели гражданскую акцию и посвятили в петербургское гражданство человек восемьдесят. Все желающие получили соответствующие вкладыши в паспорта. Были также заключены два гражданских брака, в одном из которых участвовали московский поэт Емелин и питерская художница Васильева. В произнесенной в микрофон гражданской речи прозвучала такая жизнеутверждающая мысль: «Идеальный Петербург – солнечное сплетение нашей воссоздаваемой империи. Он, как джокер, покрывает все самовлюбленные тузы материальной России!»
В финале фестиваля Шагин, Рекшан и группа «Зачем», надев тельняшки, пели духоподъемные песни. В зале и гримерке постоянно появлялись подтянутые мужчины и внимательно вглядывались в происходящее. Но на этот раз ничего не увидели.
Потому что. Между нами. Тьма.
Родина на реке Уй
Стояла, лежала, скользила, летала, шаталась и проходила теплая осень 2006-го. И кто сказал, будто бы из неба падает снег, какие-то кристаллы, прошлая вода, и требуется натягивать на себя свитера и подштанники, чтобы не пропасть поодиночке! Нет! Лето останется навсегда, и друзья останутся, и милашки. И никто не умрет, и Солнце не потухнет ни за какие коврижки!