Самый лучший комсомолец. Том пятый
Шрифт:
— Вот она я! — сидя по другую сторону от экрана, на который проектором транслировалась хроника, радостно ткнула пальчиком учительница. — Молодая такая, — улыбка погрустнела.
— Я бы вам больше двадцати не дал, — отвесил я комплимент.
— Спасибо! — поблагодарила она и опомнилась. — Ой, чего это я, у нас же не обо мне передача. Так вот, стою я там и думаю…
Она рассказала о чувствах в тот день, я скомандовал «стоп», КГБшник повез учительницу домой, а я направился в монтажку, где мы чуть-чуть доработали план. Все, дальше
Здесь у нас, помимо отапливаемого вокзальчика для пассажиров, наличествует все потребное для разгрузки и погрузки вагонов. Китайское сырье прибыло минута-в-минуту, и в процессе выгрузки я выборочно потрогал шерсть — сухая, азиатские партнеры не рискнули обмануть важного соседа-ляованя. В порядке были и шкуры — уже выделанные и готовые к переработке в шмотки. Все это сокровище перегрузили на узкоколейку — полноценную ветку к промышленной зоне пока сочли избыточной, но летом, когда производства масштабируются, проложим обязательно.
Далее отправились в порт, масштаб которого поражает даже меня — не Владивосток, конечно, но строили сразу финальный вариант, способный обслуживать до пяти сухогрузов в сутки. Здесь тоже имеется узкоколейка, которую придется доращивать до ветки полноценной. Пейзаж — просто закачаешься, вдоль заснеженных, поросших кустами и деревьями, несет темные воды древний и стратегически важный Амур.
Баржа с хлопком как раз причаливала, и в порту царила суета. Это ведь наш первый коммерческий груз — до этого возили только стройматериалы и специалистов — поэтому народ воодушевлен. Когда судно причалило, мы вместе с дядей Семеном, директором порта Светланой Ивановной и местными торговиками, которые будут подписывать документы, поднялись на борт, где нас поприветствовали капитан, его помощники и сопровождающие груз торговики «чужие». Хлопок, понятное дело, прибыл из Узбекистана.
— Предлагаю провести выборочную проверку контейнеров из середины, — указал я на составленные в два ряда на палубе контейнеры.
Партия невелика — соточка тонн, но до прибытия хлопка из Индии перекантоваться хватит. Логистика пока не совершенна — доставлять будут морем и реками, но после вступления Монголии в дружную семью Советских народов можно будет заморочиться железнодорожным сообщением — через Китай и Монголию.
— Да чего там проверять, — поморщился «чужой» торговик. — У вас здесь стратегическое производство, мы же себе не враги. Долго, а нам вон те контейнеры еще в Хабаровск везти, — указал на пирамидку на носу баржи.
— Жесть вы подозрительный, товарищ, — приложил я его.
Мужик побледнел.
— Проверки — обязательны, — продолжил я. — Дядь Семен?
КГБшник понял правильно и помахал над головой рукой, призвав десяток сотрудников — мы же готовились!
Далее мы принялись заставлять торговика открывать опечатанные контейнеры. Повезло на третьем — хлопок оказался даже не влажным, а мокрым.
— Отсырел! — пискнул торговик.
— А вокруг контейнеры не отсырели, — фыркнула Светлана Ивановна. — Вы что, совсем охренели?
— Давайте поищем еще отсыревшие контейнеры, — предложил я.
Нашли еще два таких же.
— На глазок у нас тонны три недостачи, — прикинул наш торговик.
— Это очень печально, — вздохнул я. — Товарищ, вы как груз проверяли? — обратился к торговику чужому.
— Я не причем! — быстро сориентировался он. — Видите же, опечатано неделю назад, не мной, я просто сопровождающий.
— Накладные-то подмахнул, — заметил капитан — вот тут он и вправду не причем, не его зона ответственности.
Мужик с возмущенным лицом потряс папкой с накладными:
— У меня так и написано — контейнеры с хлопком опечатанные, столько-то штук! У меня и полномочий-то таких нет — внутрь лезть! Товарищи, — голос потускнел, на глаза навернулись слезы. — Я пятнадцать лет на речных перевозках, верой и правдой… — голос дрогнул, и мужик замолчал, тихонько заплакав.
Отобрав накладные, наш торговик подтвердил:
— Не врет.
— Не вру! — шмыгнул носом «пришлый».
— Разгружайте, товарищи, — велел я. — Три тонны записываем в «усушку».
— Это же воровство! — опешила Светлана Ивановна.
— И я обязательно позабочусь о том, чтобы подобного больше не происходило, — пообещал я. — Совсем страх потеряли — стратегический город «кидать»! Пойдемте, дядь Семен.
Прихватив у капитана и торговика маршрутный лист, мы покинули баржу, добрались до портовой администрации, и я отзвонился в «службу безопасности», призвав экономического дядю Витю и силового дядю Петю, заодно отдав распоряжения подготовить самолет. Мои старые-добрые товарищи не будут против размяться. Далее позвонил домой:
— Алло? — ответила Вилочка.
На фоне бубнил телевизор — жива и здорова моя девочка, контент впитывает.
— Это я, — признался я. — Как твое здоровье, любовь моя?
— 37.5, фельдшер прописал таблетки и постельный режим, — отчиталась она.
— Хорошо, — одобрил я и пожаловался. — А меня тут на три тонны хлопка кинуть попытались.
— Непростительно! — отреагировала она.
— Верно! — подтвердил я. — Я в командировку, прививать честность на местах. Не знаю на сколько дней.
— Завидую, — вздохнула она. — Я буду скучать.
— И я буду, — согласился я. — Еще позвоню по возможности.
— Удачи!
— Выздоравливай!
Контейнеры до баржи добирались по железной дороге, и опечатаны были в Узбекистане. Придется туда лететь, причем обычным самолетом — погодные условия не дают задействовать мой любимый сверхзвук.
Дядюшки прибыли, я ввел их в курс дела, и мы поехали в воинскую часть. Миновав КПП, добрались до штаба и отправились прямо к товарищу полковнику.