Самый медленный поезд
Шрифт:
Та машинально берет, и смех замолкает на ее губах. Только сейчас заметила она, что молодая женщина перед ней готовится стать матерью.
Она быстро заворачивает солонину в бумагу и сует жене бригврача, а сверху кладет ее вещички.
– Я не могу так..
– шепчет жена бригврача.
– Возьмите..
– она пытается отдать трусики и лифчик продавщице.
– Да мы что - ироды, что ль, какие?!
– гремит та.
– Что у нас вовсе совести нет?! И думать на смей!..
– Спасибо...
– тихо говорит жена бригврача. Совсем
...В вагон только что вернулись одноглазый и артистка. Одноглазый со злобой швыряет свою рубашку на лавку.
– Не берут!..
Артистка же принесла несколько сверточков, не бог весть что: буханка хлеба, огурцы, кулечек с крупой, брусок масла. Но, конечно, все рады и этой незатейливой снеди. Разбирая по обыкновению продукты, черненькая откладывает масло, бормоча
– Это Нине большой и Нине маленькой.
– Простите!
– вдруг громким незнакомым голосом говорит артистка.
– У нас еще не коммунизм. Я тоже люблю масло!
– Да разве я для себя...
– растерянно лепечет черненькая.
Эта выходка так не соответствует широкой, щедрой натуре артистки, что всем становится не по себе. Наступает неловкое молчание.
И тут появляется жена бригврача, С нежным торжеством, белая от непомерного усилия, она протягивает спутникам кусок солонины.
– Дусенька, - говорит она, - не ты одна хитрая... Правда, тетя Паша, мне этого нельзя?..
Артистка вдруг разражается бурным плачем. Тетя Паша ласково обнимает ее за плечи, прижимает к себе.
– Ну ладно, ладно, успокойся!
– Я никогда не была матерью, - сквозь слезы говорит артистка, - мне вдруг так обидно стало, - все ей да ей... Я сволочь, тетя Паша!..
– Ты хорошая... Во всем этот дьявол сивый виноват... Знаешь, дедушка, - обращается она к старику, - не мутил бы народ, лучше бы сошел себе потихоньку. А то и до греха недалеко.
– Не пугай, - нагло говорит старик, - не таких видели.
– Вас серьезно просят, - подняла заплаканное лицо артистка
Старик медленно оглядывает ее снизу вверх и задерживается взглядом на Красной звездочке.
– Не трет сосок-то?
К нему кидается человек, который все потерял.
– Не смейте оскорблять!..
– воскликнул человек, который все потерял.
Старик иронически посмотрел на него.
– Полицай!
– с ненавистью говорит черненькая. Старик буровит ее глазами.
– Нет, милая, у нас документ в порядке. На Тоболе немца не было.
– Ишь, черт лысый, с самого Тобола притащился народ грабить!
– Тебя-то, миленькая, не ограбишь, поди, до штанишек проелась.
Входит одноглазый, бросает гимнастерку:
– Не берут!
...Ночь. Трясется вагон. Поезд идет очень тихо, одолевая подъем. На своем месте зашевелилась, приподнявшись, девочка одноглазого, видимо, яркий лунный свет, льющийся в окно, согнал с нее сон. Девочка заглядывается на что-то, и глаза ее расширяются ужасом.
У печки, на мешке, сидит, раскорячившись, старик, в руке у него посверкивает нож, лунные блики скользят по лицу, по голому черепу, а челюсти равномерно чавкают, уничтожая сало. И этот залитый луной жующий призрак, видно, пробудил в девочке какие-то страшные воспоминания. Она закусывает пальцы, чтобы не закричать, и все дальше, дальше забивается в угол, ее маленькое тело трясется от страха и сдерживаемых слез. Она невольно толкает одноглазого, тот мгновенно вскакивает и видит ее искаженное ужасом лицо.
– Что с тобой?..
– Мне страшно, страшно!..
– девочка показывает пальцем на старика. Вурдалак!..
Одноглазый успокаивает ее, гладит по голове, уклады-вет и закутывает одеялом.
– Никого нет, - шепчет он, - это тебе приснилось. Девочка затихает.
Одноглазый проходит к лавке, на которой спит корреспондент, трогает его за плечо. Тот подымается.
– Надо со стариком кончать, - тихо говорит одноглазый.
– Кончать?
– Ну да! Ссадить его втихую, пока люди спят.
– Лучше бы на станции...
– Не по-фронтовому это!
– зло говорит парень.
– Когда еще будет станция? Не хотите, управлюсь сам. Смута от него, грязь...
Парень проходит к печке, корреспондент чуть замешкался, натягивая сапоги.
– Слушай, дед, - говорит парень старику, - ты сам сойдешь или тебе помочь?
Старик мгновенно, с легкостью, неожиданной в его крупном, старом теле, вскакивает: месяц играет на лезвии ножа в низко опущенной руке.
– Я старичок острый, -говорит он холодно, - смотри, не порежься!
– Вот что, - задумчиво говорит одноглазый, - я думал, ты просто мешочник, а ты, видать, зверь покрупнее.
– Какой есть...
И тут парень делает внезапный выпад, он бьет старика в подбородок, а когда тот невольно вскидывает руки, другим ударом вышибает у него нож.
Обхватив старика поперек тела, парень тащит его в тамбур. Старик тщетно цепляется за лавки. Парень выволакивает его на площадку, но старик вцепляется в поручни и столкнулть его нет никакой возможности.
Забрав туго набитый мешок старика, корреспондент тоже выходит в тамбур и спокойно говорит парню:
– Отпусти его...
Через голову старика он выбрасывает мешок.
Расчет верен: увидев свой мешок на земле, старик тут же бросает поручни и прыгает вниз. Он пробегает по инерции несколько шагов и брюхом падает на свое нечистое добро, словно защищая его от всего света
Корреспондент и парень возвращаются в вагон.
– Вот и умники!
– слышится голос тети Паши.
– Худая трава с поля вон!
И тут они обнаруживают, что никто в вагоне не спит.
– Товарищи!
– взволнованно объявляет человек, который все потерял. Нам достались боевые трофеи!
– И он подымает с пола второй, порядком опустошенный мешок старика - Сало, колбаса, хлеб!..