Самый неподходящий мужчина

Беверли Джо

Чейнингсу ее не сломить.

Но разумеется, она не могла отправиться на поиски остальных, пока не будет должным образом одета. В Берч-Хаусе это не представляло бы проблемы, но чтобы облачиться в ее теперешнюю модную одежду, требовалась помощь горничной.

Который час? Она взглянула на часы на каминной полке, но, разумеется, они не были заведены. Девушка огляделась и увидела рядом с камином ящик для дров. Открыла его и улыбнулась. Щепки и два полена. В один миг Дамарис выгребла золу из очага, прервалась, чтобы растереть

замерзшие пальцы. Затем высекла огонь из трутницы и поднесла его к щепкам. Каким-то чудом в трубе оказалась хорошая тяга, и дыма почти не было.

Она вытерла руки и сунула их обратно в муфту, чуть не мурлыча от удовольствия. Хоть она и богатая наследница, но может сама о себе позаботиться.

«А в минуту опасности?» — спросила она себя, вспомнив вчерашние события. Она не могла избавиться от мысли, что этим напитком хотели причинить кому-то вред. А может, уже все разрешилось? Чем скорее она встретится с остальными, особенно с Фитцроджером, тем лучше.

Дверь позади нее открылась, Дамарис поднялась и увидела входящую Мейзи, закутанную в две шали. За ней шла другая, замотанная, словно куль, служанка, неся полное ведро дров.

— Вам не следовало утруждать себя разжиганием огня, мисс Дамарис, — укоризненно сказала Мейзи. — Это ее работа.

Вторая служанка суетливо подбежала к камину. Ее юбка была подобрана до колен, открывая взору заштопанные, обвисшие чулки, а руки у нее были красные и потрескавшиеся. Бедная женщина выложила дрова в ящик, вымела золу и, подобострастно кланяясь, ретировалась.

— Хотите, чтобы я сейчас принесла вам воду для умывания, мисс?

Дамарис поежилась:

— Я не собираюсь раздеваться, пока эта комната не прогреется. Завтрак, пожалуйста, Мейзи. А как там мисс Смит?

— Думаю, хорошо, мисс. Вчера вечером приходил доктор, но он ей не понадобился. Говорят, вдова возмущалась из-за расходов.

— Вот скупердяйка! Надеюсь, слугам живется здесь не слишком ужасно. — Переживу, — сказала Мейзи мученическим тоном. Вернувшись вскоре с завтраком на подносе, она воскликнула:

— Я чуть все не уронила! Мышь бросилась мне прямо под ноги. Не выношу мышей!

Помогая ей с подносом, Дамарис заметила:

— Ты же выросла на ферме, Мейзи. Должна была привыкнуть к ним.

— У нас были коты, мисс. Отличные мышеловы. Вон, поглядите-ка, — заявила она, ткнув пальцем в угол. — И здесь тоже мышиные какашки. Я теперь нипочем не усну.

Поскольку Мейзи немедленно засыпала в любом состоянии и спала мертвецким сном, Дамарис сомневалась в этом, но все же успокоила горничную.

— Позавтракаешь со мной? Пища простая, но ее более чем достаточно.

— Большое спасибо, мисс Дамарис! — обрадовалась Мейзи, хватая хлеб и сыр. — Ячменный хлеб и топленый жир — вот все, что у них там есть, да и то на жир скупятся. А эль такой жиденький, как пить дать, водой разбавлен.

— Ох, извини. Будешь завтракать со мной каждый день. И, —

добавила Дамарис в приливе вдохновения, — я настаиваю, чтобы ты проводила как можно больше времени в этой комнате. Уверена, что в моем гардеробе есть что починить и перешить.

Мейзи не стала возражать.

Дамарис была готова одеваться, и хотя в комнате стало теплее, она поспешно натянула одежду, выбрав дорожный комплект. Тяжелая юбка и стеганый жакет были у нее самыми теплыми, и все равно она содрогалась при мысли о том, что ей предстоит идти через большой, холодный дом.

Она подошла к окну, чтобы посмотреть, какая погода. От тепла лед на окне стал тоньше, так что ей удалось процарапать ногтем небольшой кружок. Парк представлял собой этюд в серо-белых тонах, но затем на фоне холодного пейзажа появилась фигура — мужчина в длинной накидке, с переброшенными через плечо седельными сумками. Фитцроджер! Именно тот, кого Дамарис хотела видеть, и вот прекрасная возможность поговорить с ним и выяснить, что он узнал.

— Мою накидку, Мейзи. Быстро!

Мейзи хотела подать ей бархатную голубую, но заметила, что она испачкана.

— Она вся в грязи сзади, мисс. Как вы это сделали?

— Упала. Я надену красную пелерину.

Ворча себе под нос, как трудно отчистить бархат, Мейзи отыскала красную бархатную накидку до колен, отороченную норкой, и муфту к ней. Дамарис надела их и стремительно выбежала из комнаты.

Она свернула на черную лестницу и двумя этажами ниже обнаружила дверь на улицу. В замке торчал ржавый ключ, и хотя и туго, но он все же повернулся. Открыв покоробившуюся дверь, Дамарис оказалась во дворе. Воздух был обжигающе холодным, но после затхлого дома показался освежающим. Она подышала, выпустив ради забавы облачко пара, и отправилась на поиски Фитцроджера.

Завернув за угол дома, она увидела его в тот же момент, что и он ее. Девушка пошла вперед.

— Опять рано поднялись, мистер Фитцроджер? — поддразнила она.

— Опять убегаете, мисс Миддлтон?

Его тон был скорее язвительным, чем насмешливым, и он выглядел так, словно проделал долгий путь. Что он замыслил?

— Вас что, не было всю ночь?

Он, не останавливаясь, пошел к дому.

— Если и так, это не ваше дело.

Она поспешила следом, дерзко выпалив вопрос:

— Где вы были?

— Развлекался с одной красоткой.

В первое мгновение она поверила, что он провел ночь с женщиной, но тут же усомнилась.

— Думаю, это выдумка, сэр. — Заметив, как его губы дернулись, она торжествующе улыбнулась: — Вы ездили в Тикмануэлл! Что вы обнаружили? Та девица, что дала мне кружку, гостиничная служанка или нет? — Гостиничная.

— И что она сказала?

Он не взглянул на нее и не замедлил шага.

— Что джентльмен дал ей пенни, чтобы она отнесла кружку вам.

— И как он выглядел?