Самый неподходящий мужчина
Шрифт:
— Среднего роста и телосложения. С кривыми передними зубами.
— Я его видела!
Вот тут он остановился и взглянул на нее:
— Когда? Где?
— Возле постоялого двора. Я подумала, что он нагло ухмыляется мне, но потом до меня дошло, что у бедняги просто искривленный рот. Ну, так мне показалось. Он послал мне отраву?
Фитц вскинул бровь:
— Вы склонны к драматизации, не так ли, мисс Миддлтон? Возможно, он понял, что расстроил вас, и захотел сгладить впечатление. — Он повернулся и зашагал к дому. — Не было никакого злого умысла. Другие пострадали с такими же симптомами, как и
Дамарис старалась не отставать от него. Она запыхалась, ноги замерзли, из нее словно выпустили воздух. Ей бы надо радоваться, что никто не замышлял причинить вред Джениве. Но так волнующе было хоть ненадолго оказаться частью приключения.
Почувствовав ее упавшее настроение, он положил руку ей на спину и повел к ближайшей двери:
— Идемте. Вы замерзнете.
— Во всех этих мехах?
— Не думаю, что у вас и туфли на меху.
— Я уже подумываю о том, чтобы заказать несколько пар.
Когда они вошли в дом, он повел ее по грязным извилистым коридорам цокольного этажа, где Дамарис своими глазами увидела пагубные последствия мышиного царствования, на которые жаловалась Мейзи. От зрелища неподметенного мышиного помета на полу и погрызенных плинтусов она содрогнулась.
Когда они пришли на кухню, то обнаружили, что она ничуть не в лучшем состоянии, чем все остальное: на стенах слой жира и копоти, а огромный очаг дымит. Правда, длинный сосновый стол, используемый для приготовления пищи, был выскоблен, а угрюмая повариха чистой.
Фитцроджер пустил в ход все свое обаяние, уговаривая женщину дать ему поесть. Дамарис ждала. Ей стало душно в подбитой норкой накидке. Ему, похоже, совсем не было жарко, но его накидка была не на меху. Он один не носил меха. У Эшарта была накидка из волка, и ей хотелось подарить Фитцроджеру что-нибудь подобное. Нет, русского соболя или мех белого полярного медведя. Дамарис представила своего героя в кожаном пальто цвета слоновой кости, отороченном этим мехом. С его светлыми волосами и серебристо-голубыми глазами он был бы похож на викинга. Именно такие мысли, должно быть, бродят в голове богатого мужчины, желающего нарядить женщину в драгоценности.
Когда он подошел к ней, неся поднос, она сказала:
— У всех, кроме вас, накидки подбиты мехом.
— Моя — плотной шерстяной вязки. Вполне теплая и непромокаемая. Вы завтракали?
Она чуть было не сказала «да», но потом подумала, что он скорее всего не завтракал, поэтому солгала в надежде разделить с ним трапезу и побыть еще немного в его обществе.
— Здесь более чем достаточно, — сказал он и повел ее наверх.
Дамарис гадала, собирается ли он есть в своей спальне. Ей с трудом удалось сдержать улыбку при этой мысли. Однако Фитц привел ее в роскошную гостиную, которую она помнила с экскурсии по дому. Ее называют малой библиотекой, хотя она не может похвастаться большим количеством книг. Это личное убежище маркиза, и сейчас он находился там.
— Что ты узнал? — спросил Эшарт, но когда увидел ее, выражение его лица сделалось нейтральным. — Мисс Миддлтон?
— Мы встретились возле дома. — Фитц поставил поднос на карточный стол. — Полагаю, ты уже поел, Эш?
— Да. —
Намек был ясен, и у Дамарис не оставалось выбора. Ссылаться на голод бесполезно — маркиза этим не разжалобить.
Она сделала книксен и ушла, скорчив гримасу. Ей бы хотелось услышать доклад Фитцроджера. Но главное он ей уже рассказал, и не было ни яда, ни злодея с кривыми зубами, ни приключения. Вполне возможно, что все эти «государственные тайны» — лишь плод ее воображения.
Она остановилась в Королевском салоне, выпустив изо рта облачко пара. Очевидно, Фитцроджер именно тот, кем кажется, — бедный бывший солдат на посылках. И все равно он волновал ее чувства, будоражил воображение. Просто находясь с ним рядом, она словно купалась в теплых лучах солнечного света, от которого пробуждалось все ее естество.
И все же он запятнан позором. Девушка готова была не мешкая побежать к леди Талии с расспросами, но было слишком рано, чтобы беспокоить других дам. В нетерпении она стала мерить шагами комнату.
Королевский салон использовался как портретная галерея. Дамарис задержалась перед великолепным, выполненным в полный рост, портретом Эшарта в алой мантии пэра, отороченной мехом горностая. В прошлый визит вид этого темноволосого, надменного красавца окончательно вскружил ей голову, как, впрочем, и сознание того, что, став маркизой, она будет иметь такую же мантию. Герцогиня внушительнее, напомнила она себе.
Слева и справа висели сходные портреты, только на них были изображены монархи в пышном убранстве для коронации. У нее еще тогда мелькнула мысль о странной компоновке, но она не задумалась над этим. Но после того она видела портретную галерею Родгар-Эбби, и там никаких монархов не было и в помине. В Гобеленовой комнате аббатства висел лишь портрет нынешнего короля.
Здесь же Эшарт был выставлен на обозрение в компании с Карлом I, его сыном Карлом II и братом и наследником Карла И, Яковом II. Короли прошлого столетия и к тому же Стюарты. Линия Стюартов не оправдала себя, и на трон были приглашены их дальние родственники из дома Ганноверов в Германии. Это были Георг I, Георг II и Георг III, но ни один из них не был здесь представлен.
В мозгу Дамарис зашевелились подозрения. Были предприняты две попытки восстановить Стюартов на троне. Сторонников Стюартов называют якобитами по имени короля Якова — Якоб по-латыни. Может, Трейсы тайные якобиты? Впрочем, не такие уж тайные, если развесили портреты Стюартов на стенах! Дамарис лишний раз порадовалась, что не связалась с ними.
Несмотря на меха, она начала замерзать, поэтому вернулась в свою комнату. Она отправила Мейзи на поиски горничной леди Талии с просьбой сообщить ей, когда леди будут готовы принять гостью.
— И узнай время! — крикнула Дамарис ей вдогонку.
Затем она взялась завести часы. Протерла их от пыли носовым платком, а заодно и каминную полку, на которой они стояли, и снова наткнулась на мышиный помет. Это место воистину отвратительно.
Мейзи вернулась с сообщением, что сейчас полдесятого и другие леди уже встали и приглашают ее присоединиться к ним. Дамарис была счастлива переместиться в более чистые и комфортабельные комнаты. И еще ей не терпелось задать вопрос старой леди о прошлом Фитцроджера.