Самый первый Змей
Шрифт:
Проигрыш
Один злой магрибский колдун – а добрых магрибских колдунов отродясь не бывало – любил заманивать к себе в гости симпатичных прохожих юношей, зачаровывать их и продавать в рабство одному абиссинскому царьку. Уж на что они были нужны царьку – не знаю, а врать не хочу, только бизнес был налажен прибыльный и бесперебойный. Однако, как известно, и на старуху бывает проруха. Рухнул бизнес в одночасье и самым позорным образом.
Как-то раз присмотрел себе колдун на базаре в Танжере симпатичного парня. Парень был редкостной
Поутру юноша проснулся от того, что по носу ему елозит мышиный хвостик. Был, видно, юноша и вправду неробкого десятка, поскольку не завизжал, а взял мышонка за тельце аккуратно двумя пальцами и принялся рассматривать.
– Куда ж это меня угораздило попасть, – спросил мышонка парень и улыбнулся, точно солнышко, ласково.
Мышонок что-то пропищал в ответ.
– И кто же меня сюда засадил? – так же ласково продолжал спрашивать юноша.
Мышонок снова пискнул.
– Ах вот как? – улыбнулся парень во все тридцать два зуба, и из ноздрей у него закурился дымок. – Беги-ка ты отсюда, малыш, побыстрее, и родню с собой забирай.
И тут все проходившие мимо дома злого магрибского колдуна увидели дивное – стайка мышей бросилась врассыпную изо всех щелей, потом дом покачнулся, оторвался от земли и рухнул на бок. А из-под земли, щурясь на утреннее солнце, вышли пять юношей и один змей, пока еще не очень большой, но стремительно увеличивающийся в размерах.
Змей даже и говорить с колдуном не стал, просто подцепил его лапой и унес далеко в синий океан. И с тех пор стало на магрибской земле одним злым колдуном меньше.
Да, а богатство его досталось в наследство немного глупому, зато добросердечному сыну его младшего брата Али. И тот, как и следует, проиграл неправедно нажитое золото в кости.
Прямоезжая дорога
Змей, хоть умел летать, и умел превосходно, по молодости лет любил путешествовать пешком, перекинувшись добрым молодцем. Нравилось ему идти по дороге, широко переставляя плотные человеческие ноги, одетые в лапти и завернутые в онучи, нравилось мочить голову дождем и сушить солнышком, нравилось встречать широкой грудью порывы ветра. А шибче всего ему нравилось разговаривать со встречными и попутными людьми.
И вот как-то (давно это было!) пошел Змей из города Чернигова в город Киев. Но нет что-то попутчиков у Змея, хоть идет он по самой короткой, прямоезжей дороге. Да и дорога что-то плоха. Заросла дорога травой-муравой, там и тут взрыхлили ее корни деревьев, скоро совсем нехожалой станет дорога. Да Змею-то что? Он идет, птичкам радуется, округ дороги малину собирает и в рот отправляет.
И тут, совершенно неожиданно, Змея принялись грабить. То есть сначала он услышал разбойничий посвист, а потом с дуба на него сиганул невысокий крепкий человек с длинным кривым кинжалом. Змей, конечно, не струсил. Чего ему трусить, если в любой момент он свой настоящий облик принять может? Опять же богатств у него никаких не водилось, только крест оловянный висел на шее, и тот не настоящий, видимость одна для конспирации.
А невысокий человек с кинжалом наседает и требует золота.
– Так нет у меня золота, дяденька, – ласково говорит Змей. – Вот, есть малины туесок, угощайся.
– Да мне твоя малина, – рычит невысокий, – ты что, не знаешь, кто я таков?
– Откуда ж? – простодушно отвечает Змей.
– Да я – сам знаменитый Соловей-разбойник. Из-за меня прямоезжая дорожка в Киев-град заколодела да замуравела. Я тут всех купцов, крестьян, и просто честных людей распугал.
– Значит, дяденька разбойник, грабить тут тебе, окромя меня, и некого? – интересуется Змей.
– Некого, – признается Соловей.
– А и с меня ничего, кроме онучей да рубахи ношеной, не снять, – продолжает Змей.
Разбойник только вздыхает.
– Вот и выходит, дяденька, что ты болван.
Соловей, конечно, опять за нож хватается, да куды там – перед ним уже горой трехголовый Змей стоит и легонько когтем его отодвигает. Однако разбойник, хоть и невысок, не робкого десятка оказался.
– Что ж это я болван?
– А то, – отвечает Змей, – что так разбойничая, дождешься ты бесславного конца. Шел бы лучше хоть дудочником к князю Владимиру, потому свистишь ты знатно.
Соловей-разбойник насупился и гордо сказал:
– История нас рассудит!
На том и расстались. И, что интересно, правы оказались оба: история их рассудила, а Соловей-разбойник плохо кончил.
Змей и люди
Как-то в аэропорту, стояла я в очереди к стойке регистрации, и наблюдала за пассажирами. Редко кто из них ехал налегке, так же, как и я, ограничиваясь небольшим чемоданом. Нет, каждый вез с собой значительный кусок своей жизни. В высоких, туго набитых баулах аккуратно сложены были не только необходимые им на отдыхе купальники, легкие платья и шорты с майками, но и вечерние шелковые платья, туфли на каблуках, несколько сумочек, пара флаконов духов – утренних и вечерних, много баночек с кремами, лосьонами, мицелярной водой и сыворотками, депилятор, бритва, ласты, маска, пара фотоаппаратов (один для мужа, и один для жены), пара планшетов (по той же причине), куча различных зарядок, походная аптечка, палка твердокопченой колбасы, пакеты с чипсами и сухариками (на случай, если оголодают в пути)… А если пара везла с собой детей, то ко всему дополнялся еще запас памперсов, коляска, поилка, множество игрушек и развивашек и всякая другая рухлядь, названия которой я не знаю.
И медленно продвигаясь в очереди, я задумалась о том, как люди похожи на драконов. Как привязаны они к вещам и как уверены, что без вещей этих жизнь их невозможна. Вот так же и великие змеи стяжают себе груды золота и прочих драгоценностей. Разница только в том, что драконы совершенно не способны пускать свои богатства в оборот, а предпочитают просто лежать на них и любоваться ими. Впрочем, тому есть простое объяснение: они ведут себя точь-в-точь, как коллекционеры. И уж поверьте, любой уважающий себя дракон, знает о каждой собранной монетке ничуть не меньше, чем знает о каждой своей марке филателист.