Самый первый Змей
Шрифт:
Про Луну же потом прояснилось, лет через сто, когда встретил он в чудном городе Праге славного механика Кеплера и разговорился с ним об устройстве небесных тел. Все оказалось так просто, что Змей даже всплакнул от досады, что сам не догадался.
Баба-яга и без Змея не плоха
Перестали как-то раз к бабе-яге боярские женки-дуры бегать за зельем приворотным да сглазом. Месяц не бегают, два не бегают, три не бегают. Не осталось в избушке на курьих ножках ни кусочка сахару, ни пряника печатного, ни варенья киевского. Осерчала старуха да и подалась в город – смотреть,
"Мадам Зулейка!
Вновь обретенная дочь четвертого далай-ламы!
Обладательница чарующего дара гипноза!
Помощь в сердечных делах, снятие черной волшбы, белая магия, взгляд в будущее и проч.!
Только на этой неделе!
Каждой даме подарок – восхитительный амулет, привлекающий мужские средца!
Торопитесь!"
Крякнула баба-яга и пошла дальше. Шагов через двести другая афишка висит. Какого-то господина Влада пропагандирует, властелина гомункулусов. Потом еще всемирно известная целительница синьора Инес из Кордобы, белая цыганка Ляля, месье Шарлемань из самого Парижа и Третий глаз, вождь маниоков из Северных Американских Штатов.
Бабе-яге аж поплохело от такой конкуренции. Вернулась она домой, печку жарко вытопила, в баньке напарилась, собрала серебрянные рублевики из заначки да и заявилась в самую желтую городскую газету. Принесла свое объявление:
"Чего стоят лже-колдуны и ворожеи, которых вы можете найти в ближайшем доходном доме?
Не пора ли вернуться к чистым истокам исконно руской ворожбы!
Представляем! Впервые! Несравненная баба-яга проводит рекламную акцию!
Всем прочитавшим эту статью девицам и дамам – совершенно бесплатно чирей на носу! Кавалерам – денежный интерес в казенном доме и дальняя дорога в перспективе!
За дальнейшими разъяснениями обращаться в лес, третья тропинка после Медвежьего оврага, у сухого дуба налево, а там укажет черный кот!
Посетители принимаются с 2 до 8 часов вечера.
Стоимость консультации – 3 рубля серебром или 10 рублев ассигнациями!"
Посмеялся редактор, да денежки принял и объявление напечатал. Назавтра же к нему заявился цензор, обнаруживший в издании не подлежащие печати слова и закрыл газетку. Выбежал редактор на улицу, в горести заламывая руки, – а там все дамы и девицы плотно лица вуалями занавесили. Понял сметливый господин, в чем закавыка, собрал денежки да и двинул к Медвежьему оврагу.
Да братцы, эффективная реклама и маркетинг еще никому не мешали.
А баба-яга и вовсе не у оврага жила, вовсе она за Кузькиным болотом обреталась. Что она вам, дура, в таком деле свой настоящий адрес выбалтывать? Чай изба на курьих ногах не развалится пару-тройку верст в сторону отойти на время приемных часов.
Змеиная осень
Змей в конце августа начинал беспокоиться. Начинал ежиться по ночам, принюхиваться к утреннему свежему ветру и заводить разговоры с перелетными птицами. А уж на последней неделе всегда неожиданно срывался, не прощаясь даже с бабой-ягой и местными медведями, и летел в Украину. Там еще было тепло и уже были арбузы и дыни. Правда, приходилось много сил тратить на морок и представляться всем захожим добрым молодцем. Зато можно было танцевать гопака и играть на бандуре. Слуха, правду сказать, у Змея не было. Но был ражий голосина и залихватская манера бить всей пятерней по струнам. За синие пронзительные глаза, а еще пуще – за бычью шею и саженные плечи прощали гарные дивчины и парубки Змею петушиные ноты. Только какая-нибудь старуха останавливалась в саду с подолом, полным огурцов, и говорила:
– Вот ведь ревет, вражина! Точно хряк, когда его холостят.
Но Змей этих обидных слов не слышал, потому – разве услышишь что, когда глотка во всю ширь раззявлена? Но к середине октября его вновь охватывало беспокойство и, не дожидаясь затяжных дождей, подавался он снова в южную сторону и уж летел, не останавливаясь, до самого Египту, или каких еще магрибских стран, а то и в Индию.
Но все равно за те недолгие стремительно холодеющие ночи, что проводил он в августе в русской стороне, успевал Змей наполнится острой немолкнущей тоской, которая преследовала его и в вольных украинских степях, и у разлива Нила, и в джунглях, и стихала только следующей весной, едва замечал он своим острым глазам знакомый ельник, да частый березник, да рябинку с ольхой, да речку-невеличку, да покосившиеся избенки небогатой деревни.
Шелковица
Прослышал как-то Змей от перелетных птиц, что есть такие горы – Кавказ, а за горами этими чудесные сады и растут в них очень вкусные фрукты – персики, абрикосы, гранаты, а главное – инжир и шелковица. Никогда еще Змей шелковицы не едал, и одолело его любопытство.
Поднялся он на крыло, перелетел горы, по дороге пробовал с орлами разговаривать. Орлы гордые – клекотали что-то непонятное и отворачивались. Как пониже спустился, ласточки и сойки объяснили ему, что народ живет здесь тоже гордый, но щедрый. А змеев тут отродясь не видывали. Потому что в древние времена всех змеев отсюда дэвы выгнали – племя неуживчивое и драчливое.
Так что грянулся Змей о землю (земля оказалась очень жесткая) и оборотился добрым молодцем. Да неудачно как-то оборотился – в портах, косоворотке и лаптях с онучами. Стоит посреди села местного и страсть как выбивается своим видом из общей картины. Народ набежал, рассматривает, переговаривается. А Змей потихоньку слова незнакомые разбирает и в смысл вдумывается. Тут старики подошли, на палки оперлись и внимательно на Змея воззрились. Смотрели минут пятнадцать, наконец самый сухонький вышел вперед и сказал:
– Не обманешь ты моего острого взгляда, змей заморский. Вижу, как ты хитрым глазом на овец наших засматриваешься и дым из ноздрей пускаешь. – А Змей вовсе не на овец засматривался, Змей на садик, который над овцами рос, засмотрелся – там тебе и тутовое дерево, и ореховое, и смоковница – полное изобилие.
– Слыхал я дедушка, что вы народ гордый, но щедрый. Не выделишь ли мне, пришлому змею, корзину-другую шелковицы, ягоды сладкой и сочной? А я вам за то что хошь сделаю.
Удивились старики, что пришлый змей в лаптях да онучах так складно на их языке говорит. А еще пуще удивились, что требует он не скотину, а ягоду. Подрядили Змея на работу. Три недели он горную дорогу от завала расчищал, да на новом поле пни корчевал. За то наелся всяких плодов от пуза. По вечерам сидел со стариками на краю села и рассказывал им истории о Турции, о Египте, о русской стороне, о дивном и странном Китае. Очень старики полюбили Змея. Не хотели отпускать. Потому что поняли – змеи, они гораздо приятней дэвов, племени неуживчивого и драчливого.