Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего
Шрифт:
Женька глянул на стоящий на кирпичах «Манлихер». У скобы штыка засыхала кровь. Начальница ворчать будет. Женька взял винтовку, протер влажной тканью бурые следы.
Толкунов обернулся:
— Тебе-то зачем этот антиквариат? Все равно патроны не брали. Затвор вынь и выкинь.
— Слушаюсь, — промычал Женька.
В магазине винтовки виднелись длинные и тупоголовые, так не похожие на привычные, патроны. Затвор Женька вынимать пока не стал, снял штык и сунул винтовку за осыпавшиеся со стены кирпичи. Командиру было все равно —
Женька поразмыслил и, приподняв камуфляжную штанину, убрал штык за голенище. Перехватил осуждающий взгляд начальницы и дернул плечом, понятно, что имеем риск и самому порезаться, только ведь не догадался ножны прихватить.
Со стороны элеватора отчетливо донеслось несколько винтовочных выстрелов.
— Начали наши, — прошептал радист.
— Не отвлекаемся! — резко сказал Толкунов. — У них свои игры, у нас — свои.
Оба смершевца глянули на командира с изумлением. Должно быть, не привыкли высшей кастой себя чувствовать. А может, слово «игра» сейчас не очень-то уместным показалось. По крайней мере Катрин в затылок командиру группы тоже как-то нехорошо смотрела.
Из рубки буксира вышел человек, озадаченно глянул в сторону элеватора, — там снова наступила тишина. «Морской волк» поежился в своем куцем бушлате, подошел к борту и принялся расстегивать брюки. Отсутствие часового у сходен, видимо, не слишком обеспокоило, — румыны несли стражу в свободной манере.
— Летят! — Толкунов азартно обернулся, взмахнул биноклем. — Угадал я с хронометражем!
Гул самолетов возник внезапно. Казалось, штурмовики пронеслись прямо над головой. Первая четверка сбросила бомбы над гаванью, следом шла еще четверка…
Женька, полностью перенявший нелюбовь наставницы к авиации, скорчился под стеной. Рядом уткнулся лицом в чехол «Севера» радист Алексей…
Рвались бомбы, «илы» развернулись над бухтой, начали новый заход. С опозданием затявкал спрятанный где-то среди портовых строений зенитный автомат. На кораблях тоже засуетились — двое храбрых румын начали расчехлять пулемет, опомнились, бросили брезент, нырнули в трюм.
Свист «эрэсов», взрывы. Ветхое здание задрожало, со стены начали сыпаться кирпичи. Бухнуло где-то рядом. Сквозь грохот на миг прорвался радостный крик Толкунова. Кроме старшего лейтенанта, за работой штурмовиков никто не следил — спецгруппа жалась к стене, прикрывая головы руками.
— Взлетело корыто! Как по расписанию!
Да что это, кино ему, что ли?
Напоследок «илы» прочесали вдоль пирсов из пушек и пулеметов. Совершенно излишнее рвение, нужно признать. Гул двигателей стих. Ошеломленно умолкли и зенитки.
Леха-радист моргал, осторожно принялся стряхивать с шапки мусор.
— Вот так проутюжили.
— Взлетел как миленький! — Толкунов, радуясь как дитя, совал бинокль Катрин: — Ты только взгляни, Катюша.
— Кто
И без всякого бинокля было видно, что несчастный «Жиу» тонет. Собственно, над водой оставалась лишь носовая часть да разбросанные внутренним взрывом обломки рубки. Стоявший рядом катер тоже горел, заметно оседая на левый борт. И буксиру досталось — валил дым, мелькали люди с брандспойтом.
— Ну, все, уходим, — Толкунов широко улыбался. — Бойцам задача известна, нам тоже. Двинули.
— М-м, может, подождать, пока все уляжется? — пробормотала Катрин. — Сидим хорошо.
— Ты что?! — изумился старший лейтенант. — Как раз проскочим под шумок. Сейчас такое начнется.
— Вот именно, — Катя плотней натянула пилотку. — Мы на отшибе, может, чем…
— Поможем?! Да ты охренела! У нас приказ. Да и потом, чем им поможешь? Смертники. Знали, на что шли. Партия послала — комсомол ответил «есть».
Катрин сплюнула в пролом:
— Знаешь, товарищ командир, давай отработаем аварийный вариант возвращения. В смысле — валяй-ка ты один. Для наработки личных специфических навыков. Неоценимый опыт получишь.
С лица Толкунова сошла улыбка:
— Мезина, ты понимаешь, что бормочешь? Это прямое неподчинение. Я приказ любой ценой выполню.
— Ну-ну, ты мне автоматом пригрози, — Катрин ухмыльнулась. — Эмоциональный всплеск знаешь к каким последствиям в нашей ситуации ведет?
— Наслышан, — старший лейтенант сжал зубы. — На Базе разберемся.
— Разбирайтесь. Мне-то что? Я почти вольная.
— Капризничаешь? Все справедливо про тебя говорят, — Толкунов небрежно подхватил автомат. — Земляков, за мной!
— Товарищ старший лейтенант, куда же я за вами? Я только в связке с Мезиной могу. У меня индивидуально двигаться совершенно не получается.
— Ты баба или солдат?! Знаешь, что с тобой за невыполнение будет?
— Так я же готов хоть сию минуту, — Женька смотрел предельно честно. — Только у меня опыта нет. Ну, не ориентируюсь в смещении.
У элеватора захлопали выстрелы, коротко резанул ручной пулемет. Толкунов глянул в ту сторону, обернулся:
— Спецгруппа, расчетное время вышло. Приказываю выполнять задание. Земляков, Мезина, за мной шагом марш!
— Иди-иди, старлей, — пробормотала Катрин. — Мы еще поковыряемся.
Толкунов даже не глянул на нее, ловко повис на руках, спрыгнул, бесшумно нырнул в пролом. Мелькнула пятнистая спина и исчезла за стеной разрушенного склада.
Катрин глянула на брошенную снайперскую винтовку, на подсумки. Посмотрела на остатки спецгруппы:
— О дискуссии прошу забыть. Это наши разборки, сугубо внутренние. Овсянников, Шахметов, маршрут помните? Счастливого пути.
— Это в подвал-то нам? — Миша-Махсун потер подбородок. — Как в мышеловке сидеть будем. У вас, товарищ младший лейтенант, план какой свой имеется?