Самый старший лейтенант. Разведгруппа из будущего
Шрифт:
— Зависит от связи. Как, Лексей, у нас с рацией, с батареями? Поработает агрегат?
27 марта 1944 года. 1010-й день войны
Оказывается, за двое суток можно от жажды сдохнуть. Запас воды, в общем-то, был, почти две фляги, но если разделить на четверых…
Из второго слухового окна был виден прохладный простор лимана, и Женька туда старался не смотреть. Поочередно с Мишей-Махсуном дежурили внизу, у перекосившихся ворот. Склад был пуст, но заперт. Молодцы немцы — навесили замок и бегают мимо довольные. Впрочем, насчет довольных — преувеличение. Десант у элеватора мешал гарнизону города как заноза в заднице — ни сесть, ни встать. И добить морскую пехоту не получалось. Высадившиеся десантники держались крепко, ну и спецгруппа помогала, чем могла. Жаль, батареи «Севера» уже садились.
Начальница ругалась шепотом, но уж так извращалась, что Лешка-радист не выдерживал:
— Ох и как у тебя слюны хватает? Еще девушка красивая. Нельзя так загибать, я же только на пять процентов понимаю.
Катрин извинялась, крепилась, сколько могла, и опять начинала грязнюче выражаться.
Ни она, ни Лешка арт-огонь толком корректировать не умели. Обзор с высокого склада открывался неплохой: и железнодорожную насыпь видно, и дорогу к порту. Конечно, элеватор обзору мешал, но тут уж ничего не поделаешь. Более удачного и безопасного НП подобрать не удалось. Только бы терпения набраться.
Женька в оптический прицел наблюдал за атаками немцев. Осторожно ползла пехота, маневрировало несколько танков. Пытались выкатить фрицы на прямую наводку орудия, но толку от этого вышло мало. Одну из 75-мм пушек моряки, засевшие в толстостенных зданиях у элеватора, даже умудрились уничтожить. Но немцы лезли снова и снова, огрызаться уже было некому. Уже у самого здания конторы плевались яркой струей огнеметы, клубились рыжим дымом дымовые шашки.
Помочь было нечем. Стучал ключом Лешка, просил добавить огня, но возможности двух батарей, стоявших бог знает где, были ограниченны. Выхаркивали семь стволов залп, свистело над головой, и загибала Катрин, наблюдая разброс разрывов. Жутко теоретическое дело эта артиллерия, — еще хорошо, что устроенный в полутора километрах от элеватора складской НП не разнесли.
Рация десантников замолчала еще утром. Но были там живые, были, — снова отползали назад немцы, вот повалился скошенный осколками гранаты огнеметчик. Немцы залегли на ровном, — по насыпи удачно ударили снаряды батарейцев. От жилых домиков, стоявших у дороги, осталась груда развалин. Чадил подожженный тягач, без движения замер подбитый танк.
— Наши в город прорвались, — сказал Лешка, поднимая на командиршу красные глаза. В наушниках рации он походил на пятнистого, заросшего щетиной инопланетянина.
— Толку-то? — Катрин утерла запекшиеся губы. — Пока еще сюда выйдут…
Снизу стукнула брошенная щепка — Миша-Махсун привлекал внимание. Катрин камуфляжным колобком скатилась вниз. До сих пор везло — немцы мимо склада бегали часто, раненых возили, но заглянуть внутрь не догадались. Не до этого фрицам было.
Через секунду Катрин подпрыгнула наверх, повисла на руках и спокойно сказала:
— Сворачивай, Леха. Кажется, по нашу душу. Давай, как договорились…
Женька помог радисту надеть лямки громоздкого чехла с «Севером», спешно запихнул внутрь наушники. Миша-Махсун уже стоял рядом:
— Кать, может, и вы?
— План есть план, — начальница подтягивала ремень с кобурой. — Проваливайте. Увидимся еще.
— Вы поосторожнее, — сказал Лешка, пытаясь протиснуться в проделанный еще накануне пролом крыши.
— Обязательно, — Катрин подсадила-подпихнула горб рации.
Женька стоял на коленях с винтовкой, следил за воротами и с замиранием сердца слушал — тихо. Посыпалась со стропил золотящаяся в солнечных лучах пыль — смершевцы осторожно съезжали по крыше. Спрыгнут удачно — там рядом кусты. Тропинку проскочить — дальше развалины. Уйдут.
Сквозь щели в воротах были видны рассматривающие замок немцы. Женька глянул в прицел винтовки, — словно стволом в грудь упираешься. Замок на воротах старый, нетронутый — спецгруппа вошла через слуховое окно. Может, обойдется?
— Дай-ка специалисту, — прошептала Катрин. — Мал еще профессиональным оборудованием пользоваться.
— Держи, мамочка, — Женька отдал длинную винтовку.
— Сейчас… — Катрин увлеченно смотрела в прицел.
Наверняка офицера выбрала.
Послышался стук — немцы прикладами сшибали замок.
— Ну, держи… — ласково сказала начальница.
Игрушечно хлопнул «БраМит». Коротко вскрикнули за воротами.
— Пошли, пошли! — заторопила Катрин.
Женька первым выбрался через слуховое окно на плоскую крышу кирпичной пристройки. Когда-то внизу комнатушка кладовщика располагалась, теперь на крыше стартовая площадка будет. На другом конце склада немцы расстреливали ворота — пули стучали в стену где-то под ногами.
— Присядь, идиотина! — шикнула Катрин.
Женька с пистолетом в руке вытянулся на узкой площадке. Наставница тоже залегла, не обращая внимания на крики и стрельбу за спиной, начала выбирать цель у дороги. Немцев там скопилось много — санитары перевязывали раненых, пулеметчик, окопавшийся у насыпи, обстреливал развалины зерновой канторы у элеватора.
Винтовка хлопнула раз, другой. Словно в ответ, бухнуло внутри склада — немцы справились с замком и напоролись на «растяжку». Женька просунул руку в слуховое окно и, торопясь, высадил магазин ТТ. Хотел надеяться: воющего раненого, побитого осколками гранаты, пули пощадят.
— Сейчас, Жень, — пробормотала начальница, вталкивая в винтовку последнюю «зеленоголовую» обойму.
На этот раз Женька опустошил пистолет куда попало, — кто-то из немцев сообразил, где прячутся диверсанты, и садил из автомата так плотно, что головы не поднять. В паузе было слышно, как командирша в последний раз щелкнула затвором.
— Сейчас…
Пустая винтовка разлетелась от удара об угол стены.
— Уходим!
Женька попытался снять затвор с ТТ, но начальница выхватила пистолет:
— Ты уж совсем! Активируй…
Женька успел увидеть, как, кувыркаясь, отскакивает от стены граната с деревянной ручкой…
27 апреля 201?. 18.32. Москва. Комсомольский проспект. Двор дома № 25
— Ну, дерьмо сплошное, — Катрин выбралась из грязной песочницы.
— Ох, точно! — согласился Женька, приплясывая и морщась.