Самый темный час
Шрифт:
— О! Да. Разумеется. — Он заморгал еще сильнее. — Ну, как я и говорил, я изучал письма, которые вы мне принесли. С тех пор как вы вчера покинули мой кабинет, я все думал о ваших словах… ну, о Гекторе де Сильва. Действительно, кажется немного сомнительным, что человек, писавший о своей семье с такой любовью, просто уехал, не сказав никому ни слова. И тот факт, что вы обнаружили письма Марии зарытыми во дворе дома, который когда-то был известным пансионом… Ну, признаться, чем больше я размышлял, тем более странным мне казалось все это дело. Я достал диктофон и как раз делал кое-какие
— Это был не кондиционер, — решительно оборвала его я.
Явно пораженный, Клайв Клеммингс выпучил глаза.
— Да. Это был не он. Поскольку через мгновение до меня донесся слабый аромат цветов апельсинового дерева. А вы же знаете, что любовь Марии Диего к туалетной воде с подобным запахом была довольно широко известна. Это было так странно. Потому что секундой позже, могу поклясться, я на мгновение… — Его взгляд за толстыми стеклами очков стал каким-то отсутствующим. — Ну, я мог бы поклясться, что на мгновение увидел ее. Краешком глаза. Марию де Сильва Диего…
Клайв повернулся и пронзил меня острым, как лазер, взором, в котором не осталось ни капли отстраненности.
— А потом я почувствовал пронизывающую боль, которая растеклась вверх и вниз по руке, — произнес он, тщательно контролируя эмоции. — Разумеется, я понял, что это. Врожденный порок сердца в нашей семье передается по наследству. Он, знаете ли, убил моего деда вскоре после публикации его книги. Однако я, в отличие от него, тщательно следил за диетой и выполнял специальные упражнения. Должно быть, все дело в потрясении, понимаете, от того, что я увидел — ну или подумал, что увидел, — нечто, нереальное… невозможное…
Клайв запнулся, но через секунду продолжил:
— Ну, я сразу же потянулся к телефону, чтобы набрать девять-один-один, но он… э-э, телефон вроде как… спрыгнул со стола.
Я молча смотрела на него. Надо признать, теперь я уже жалела Клайва Клеммингса. Я к тому, что его ведь убили, точно так же, как Джесса. И погиб он от руки того же человека. Ну, более или менее.
— Я не смог до него дотянуться, — грустно закончил Клайв. — Ну то есть до телефона. И это… это последнее, что я помню.
Я облизала губы.
— Клайв, что вы записывали? На диктофон? Как раз перед тем, как увидели ее, в смысле, Марию де Сильва.
— Что же я тогда записывал? Ах да, разумеется. Я говорил, что потребуется детальное исследование, но, даже несмотря на это, мне в самом деле кажется, что ваше предположение, совпадающее с тем, во что всегда верил мой дед, вероятно, заслуживает внимания…
Я покачала головой. Просто не верилось.
— Она вас убила, — прошептала я.
— О! — Клайв перестал моргать и дергать бабочку на шее. Он молча сидел, похожий на пугало, которое кто-то стянул с шеста. — Да. Полагаю, можно и так сказать. Но только в переносном смысле. Ну то есть
— Чтобы вы ни с кем не смогли поделиться тем, что я вам сообщила. — Несмотря на головную боль, я снова почувствовала прилив ярости. — И деда вашего она, вероятно, также убила.
Тут Клайв все же моргнул, удивленно глянув на меня.
— Моего… моего деда? Вы так полагаете? Ну, должен сказать… Я имею в виду, он умер довольно неожиданно, но не было никаких признаков… — Он изменился в лице. — О! О, понимаю. Вы считаете, что деда убил призрак Марии де Сильва, чтобы он больше ничего не написал о своей теории касательно исчезновения ее кузена?
— Можно и так сказать, — согласилась я. — Она не желала, чтобы он поведал всем правду о том, что на самом деле произошло с Джессом.
— С Джессом? — повторил Клайв. — Кто такой Джесс?
Неожиданно раздался стук в дверь, до чертиков нас напугав.
— Сьюз? — позвал из-за двери отчим. — Можно войти?
Клайв заметно забеспокоился и тут же исчез. Я крикнула Энди, чтобы заходил, и он возник на пороге, явно чувствуя себя не в своей тарелке. До этого он никогда у меня не появлялся, кроме пары раз, когда нужно было что-то починить.
— Э-э, Сьюз? К тебе, м-м, кое-кто пришел, — промямлил он. — Отец Доминик…
Энди запнулся, поскольку падре замаячил за его спиной в дверном проходе.
Даже не знаю, почему я сделала то, что сделала в следующее мгновение. Ничего в голову не приходит, кроме разве что самого простого объяснения: за шесть месяцев, что мы были знакомы, я как-то, ну, по-настоящему прикипела к этому старикану.
Так или иначе, но при виде отца Дома я совершенно бессознательно сорвалась с банкетки и бросилась к нему. Отца Доминика несколько ошарашило столь безудержное проявление чувств с моей стороны, учитывая, что обычно я несколько сдержанна.
— О, отец Ди, как же я рада вас видеть! — воскликнула я, уткнувшись лицом ему в грудь.
И это правда. Наконец-то — наконец-то — мой мир хоть немного обрел нормальные знакомые очертания, после того как за последние двадцать четыре часа, кажется, погрузился в абсолютный хаос. Отец Доминик вернулся. Отец Доминик обо всем позаботится. Он всегда так делал. Даже просто стоя здесь, не поднимая головы, обнимая его и вдыхая особый запах падре, в котором угадывался аромат стирального порошка и — гораздо слабее — сигареты, которую он тайком выкурил в машине по дороге сюда, я уже поверила, что все будет хорошо.
— О! — пробормотал отец Дом. Я почувствовала, как его грудь вибрирует под моим ухом, и до меня донеслись тихие звуки, которые издавал его живот, переваривая то, что падре съел на завтрак. — Господи.
Он неловко похлопал меня по плечу.
— Чего это она? — услышала я голос Балбеса из коридора.
Энди велел ему помолчать.
— Ой, да ладно! — отмахнулся Балбес. — Не может же она все еще расстраиваться из-за того дурацкого скелета, который мы обнаружили. Я имею в виду, такие мелочи не должны волновать Королеву Ночного Нар…