Самый завидный подонок
Шрифт:
Две недели спустя.
Я не отвечаю на звонок. Я никого не жду. Кто может прийти и начать трезвонить? Только пьяница или какой-нибудь наркоман, вот кто.
Моя сестра, Карли, занята выполнением обязанности шестнадцатилетней девочки — опозданием из-за укладки волос, которая, похоже, сложнее, чем миссия Space-X.
Звонок звучит снова и снова. Смакерс лает.
Я беру его на руки.
— Тс-с! — теоретически мы не должны иметь собак
Карли отвечает.
— Это тебя, — говорит она.
Я подхожу и нажимаю на кнопку домофона:
— Вики.
— Заказное письмо для Смакерса на имя Вики Нельсон.
— Письмо для Смакерса?
— Да. На имя Вики Нельсон.
В моем сознании формируется Диаграмма Венна.
Круг, в котором находятся люди, способные так пошутить, не касается того круга, в котором есть друзья, способные проснуться так рано.
— Спасибо, но нет, — говорю я.
Бз-з-з.
— На конверте написано, — звучит голос, — Смакерсу, находящемуся на попечении Вики Нельсон. От адвокатского бюро «Малькольм, Малькольм и Миллер».
Тогда мне приходит в голову обещание Бернадетты о помощи с платой за содержание Смакерса.
Она упоминала об этом, когда просила меня позаботиться о нем, еще тогда, когда диагноз только поставили. «Позаботься о моем малыше. Я проконтролирую, чтобы тебе все компенсировали», — сказала она.
Никогда бы не подумала, что она, правда, выполнит свое обещание. Бернадетт давала слишком много обещаний и клятв в своей жизни. И ей намного больше нравилось давать их, чем выполнять.
Я не надеялась заработать какие-то надбавки за уход за Смакерсом. Ведь маленькая собачка росла со мной и Карли все эти годы. Я не могла позволить ему появиться в доме, где не любили бы его пушистую мордочку.
И что теперь?
— Спускаюсь, — говорю я.
Я поворачиваюсь и смотрю на Карли. Она все еще не готова.
— Я беру Смака и впускаюсь вниз, мы со всем разберемся и будем ждать тебя. Пять минут.
Я смотрю в угол, откуда наш попугай Бади [п.п. buddy — дружок] смотрит на меня.
— И накорми Бади!
Все шесть этажей вниз я несу Смакерса на руках. Он ужасно бегает по лестнице.
После того дня в больнице с Генри Локком, я больше никогда не встречалась с Бернадеттой. Она умерла, и вскоре ассистент Генри позвонил мне с уведомлением, что Смакерса отправили ко мне, действительно, на лимузине. Мы так ржали с Карли, когда увидели его пушистую морду в заднем окне холеной, черной, безумно дорогой машины.
Инстаграм!
Я не ходила на похороны Бернадетты. Меня никто не приглашал. Не то, чтобы я ждала этого, после встречи с тем редкостным ослом Генри Локком.
Карли рассказала мне, как выследить Генри и заставить его выполнить обещание Бернадетты, то есть оплачивать
«Глоридейз» — это место в дерьмовом районе Бронкса, в котором мы раньше жили, прежде чем сняли нашу милую квартирку с попугаем на долгосрочный период. И это именно то, о чем вы подумали.
Я никогда ничего не попрошу у Генри.
Генри как раз из тех богатеньких мудаков, которых я избегаю, строя свою жизнь.
Я встречаю курьера, ждущего за дверью. Он вручает мне большой конверт и получает мою подпись.
Я благодарю его, надевая на Смакерса зеленый поводок, который подходит к его сегодняшней зеленой бабочке.
Я открываю конверт, пока он какает рядом с его любимым фонарным столбом и расписанной граффити стеной. Мое сердце тонет, когда я вижу, что внутри лишь несколько букв. И никакого чека.
Ох, ладно. Я прогуливаюсь со Смакерсом до мусорного бака, чтобы выбросить мешочек с какашками на помойку. Он нюхает небольшое ограждение вокруг маленького кустика, исследует липкую темную лужу с плавающими желтыми кусочками внутри, надеюсь, это раскрошенный рожок мороженого и смятый кофейный стаканчик.
Всё сделав, мы сидим на верхней ступеньке крыльца, вне потока спешащих куда-то людей. Я приступаю к чтению.
Мне понадобилась добрая минута, чтобы понять: это не просто письмо. Это повестка к оглашению последней воли, завещания Бернадетт Локк.
— Потому что это было бы слишком просто, — говорю я Смакерсу, который все еще напряженно смотрит на мороженое.
Молодая женщина с безумными пурпурными волосами и прядью желтого цвета проходит мимо, и Смакерс забывает о своем стремлении к еде в пользу ласк чужого человека.
Карли подходит и улыбается женщине.
— Мне нравятся твои волосы! Я хочу такие же.
Женщина улыбается и уходит, а Карли незаметно делает фотографию.
— Ты видела это? — спрашивает Карли. — Именно такие волосы я и хочу.
— Угу, — киваю я.
— Есть одно милое местечко на восемьдесят четвертой, в котором делают так. В эти выходные Бесс красится в пурпурный, и я тоже подумываю о переменах, — она крутит красным завитком. — Фиолетово-желтый цвет…
— Ты знаешь правила, — говорю я.
— Но я хочу пойти с Бесс. Она не захочет ждать.
Я приподнимаю брови:
— Двадцати однодневный период остывания. Все крупные финансовые и внешние изменения.
— Разноцветные головы не слишком крупное решение.
— Так ты собираешься сделать это? По-твоему волосы двух скитлс-цветов — не крупное решение?
Она дуется.
Я хватаю ее рюкзак.
— Хватит. Это наш уговор.
— Это несправедливо. Ты никогда не даешь мне денег на изменения. У тебя все время одно и то же.