Самый завидный подонок
Шрифт:
— Ты знаешь ее, Генри? — родственник помладше спрашивает вновь.
— Она была в маминой больничной палате, — Генри смотри на меня. — Притворялась, что читает мысли собаки.
Ммм… что сказать. Это определенно то, чем я занималась. Я перекладываю Смакерса в другую руку.
— У собаки есть имя, — говорю я. — Смакерс.
Генри властно смотрит на меня:
— И теперь она надеется на зарплату. Итак, как долго ты морочила голову
Иногда вопрос — это вопрос. Иногда вопрос — это палец, агрессивно тыкающий в грудь.
Вот этот вопрос — издевательское тыканье пальцем.
— Я не обманывала ее и не морочила ей голову, — объясняю я. — Я никогда ничего от нее не ждала. Я забрала Смакерса из доброты.
Родственник фыркает, будто я несу чушь, но я продолжаю.
— Ей казалось, что я разговариваю с псом? Да. Хотя я неоднократно говорила ей, что это не так. Извините, если я пыталась использовать его, чтобы помогать ей время от времени.
— Ты имеешь в виду, помогать себе, — говорит младший, но столь же полированный родственник Генри. — Если существует доказательство того, что ты манипулировала ею своим собачьим психологическим воздействием… — так сильно хмурится родственник, будто последствия слишком тревожны для такого названия.
— Что? — спрашиваю я, сердце безумно стучит. Я не очень хочу выяснять, что будет, но я знаю: задир всегда надо прижимать. Ты не можешь позволить себе страх. — Ну и что будет?
Клон Генри приподнимает брови, так, как я и ожидала.
Я фыркаю:
— Так я и думала.
Все смотрят на меня, но взгляд Генри ощущается, как шелковая лента на моей коже. Я не смею смотреть на него. Он бушует в аду своего мудачества и власти, что делает его…
Я вижу поднос с шампанским. Прохожу и беру стакан просто для того, чтобы чем-то занять паузу.
Тем более, это алкоголь.
Я сосредотачиваюсь на удержании Смакерса и потягивании шампанского, пока жду того, что должно произойти.
Генри и его клан находятся по другую сторону комнаты. Ошарашенные и, возможно, правда, поглядывающие на подсвечники. Здесь есть несколько больших подсвечников, все они хорошие и массивные.
Я удивлена, что Бернадетт финансировала так много больниц, а ее квартира была такой обветшалой. Удивлена, что она была кем-то из огромной родословной семьи, чьи лица красуются на сайтах учреждения. Я на самом деле удивлена, что, вообще, существуют такие сайты. Но, скорее всего, это не новость, это просто у меня аллергия на богатых персонажей.
На самом деле Карли была той, кто ввел меня в мир веб-сайтов учреждений Генри Локка вскоре после того, как я вернулась домой из хосписа и произнесла его имя.
— Постой. Генри Локк? — спросила она.
— Тут есть Генри Локк?
— Хах! — у Карли около пятидесяти разновидностей «Хах».
— Так он сопровождал кого-то?
Она кидает на меня самый недоверчивый взгляд в мире.
— Генри Локк? Стархитектор? Международный член?
— Погоди, что?
Международный член — это наша шутка, которую мы используем, когда проходим мимо гигантских кранов от Locke Worldwide, которые видны с каждой строительной площадки. Уверяю вас, мы не единственные, кто так шутит. Не единственные, кто, смотря на логотип в виде кругов на фоне здания, видит совсем другой образ. И уж точно не единственные, кто смешно сочетает название крана с комментариями о «возвышении».
— Он и Бернадетт — те самые Локки?
— Как ты думаешь, сколько Локков финансируют Нью-Йоркские больницы?
Я сужаю глаза.
— Эм…
Она фыркает в отвращении к моему неведению о ведущих светилах Нью-Йорка.
Миллиардер Генри Локк — один из десяти самых завидных холостяков Нью-Йорка, согласно изображению, которое она показывает мне, сделанному на неделе моды в Нью-Йорке.
Судя по хмурому выражению лица, Генри столь же счастлив, что его назвали одним из самых завидных холостяков Нью-Йорка, сколь был счастлив, когда обнаружил мошенницу, разговаривающую с собакой в больничной палате своей матери.
— Самый завидный холостяк для мазохисток, — говорю я, передавая ей телефон. — Ты назвала его стархитектором?
— Это означает звездный архитектор, — сообщила она мне.
В общем, моя младшая сестра гораздо более увлечена Генри Локком, чем я.
Я допиваю последний глоток шампанского, когда команда адвокатов входит в комнату. Они не представляются, но я узнаю адвокатов, когда вижу их. Они занимают стол у камина.
Члены клана Локк занимают передние стулья, стоящие перед столом адвокатов. Мне же, с моим пушистым приятелем, достается позорная детская часть стола.
Все члены клана Локк в великолепных нарядах, и сами они невероятно красивы. У всех женщин потрясающие укладки, хотя, может быть, у них просто хорошие гены. Люди с хорошими генами, как правило, женятся на других людях с хорошими генами. И, в конечном счёте, спустя поколения рождаются дети, имеющие еще лучшие гены. А затем эти дети находят соответствующие пары.
Как носы у пекинесов, только еще лучше.
Так что я разрабатываю теорию, поскольку чтение завещания начинается с распределения денег с различных зарубежных банковских счетов.